В дрожащем свете девушка увидела лежащую в углу кучу сухой травы и папоротника, которая служила кроватью ее несчастному отцу. Тут же находилась коробка с едой. Кострище тлело на самом краю галереи, чтобы дым уходил вверх. Никакой мебели, само собой, не было, и садиться им пришлось прямо на каменный пол, который, к счастью, был сухим.
Оглядев эту цитадель, Дерика уставилась на отца и с удивлением заметила, как сильно тот изменился. Еще недавно он был моложавым пожилым джентльменом, красивым и надменным. Теперь же он побледнел, еще сильнее поседел и вдобавок зарос щетиной. Его плечи поникли, лицо осунулось и приобрело восковой оттенок, и даже глаза, казалось, потускнели.
Мисс Тревик была потрясена, увидев, что ее отец за несколько дней превратился в дряхлого старика. Ее эмоции были слишком сильными, чтобы облечь их в слова. Сэр Ганнибал, похоже, догадался, что она чувствует, а также увидел страдальческое выражение в глазах Освальда.
— Да, — горько протянул баронет. — Есть чему удивиться. Тем-то и отличается убежище в шахте от уютного особняка…
— Но скоро все изменится, — с уверенностью объявил молодой юрист. — Вы скоро вернетесь домой, сэр.
— Увы, это зависит от многих обстоятельств, — задумчиво ответил Тревик.
— Отец! — Дерика судорожно сжала его руку. — Никогда не поверю, что ты убил мистера Боуринга!
— Нет, дорогая, нет, я никого не убивал, — ответил сэр Ганнибал, похлопав дочь по руке. Его лицо озарила радость от того, что дочь верила в него. — Я, конечно, совершенно невиновен. Но у меня есть враги, которые готовы на все, чтобы меня уничтожить.
— Но почему, отец?
— Ах! — тяжело вздохнул старый аристократ. — Это долгая история.
— Ну а мы как раз пришли, чтобы выслушать вашу долгую историю, — быстро вставил Форд.
Затравленный баронет посмотрел на молодого адвоката:
— Что вы говорите?
— С тех пор как вы исчезли, мы с Дерикой слышим о вас всевозможные странные истории.
— Обо мне? — у Тревика перехватило дыхание. Адвокат кивнул:
— Да, о вас и о господине Полуине…
— Полуине? Моем слуге?
— Да, — многозначительно произнесла Дерика. — О твоем слуге Самюэле Кренте.
Баронет вздрогнул и сжал руку дочери так сильно, что та вздрогнула.
— Как вы узнали, что Полуин на самом деле — вовсе не Полуин, а Крент?
— О, — протянула Дерика, передразнивая отца. — Это тоже долгая история.
— Не понимаю, к чему такой ироничный тон, мое дитя, — сказал сэр Ганнибал, пытаясь подавить волнение.
— Похоже, мы друг друга не понимаем, — заметил Освальд, пожав плечами. — Будет лучше, если вы расскажете нам все, причем с самого начала.
