– Хотелось ротному возразить, – задумчиво произнес прапорщик, – но не смог я, видя, как тяжело ему даётся каждое слово. А он продолжил своё завещание.
– Молчи уж… Знаю, что это невозможно. Но надо! Иначе они днем тебя обойдут. Тогда и батальону, и обороне, и тебе конец. А потом…
Ротный не договорил, потерял сознание.
Подтянул я остальных раненных на плащ-палатке к ротному. Мне ещё повезло, что они наверху лежали, не в самом окопе. Перевязал всех. Много времени ушло. Лежу обессиленный, придумываю, как раненых защитить от осколков, дождя и мокрого снега. А он с утра не прекращается. Да только спрятать их негде – не обжились мы здесь. А обратно в окоп спустить – сил у меня таких нет. Вот тут самое время вас спросить, сынки, защитники отечества, – обратился фронтовик к солдатам дивизиона:
– Что для солдата страшнее всего на свете?
Бойцы неуверенно гадали – мины, танки, отсутствие боеприпасов, холод? – но фронтовик, выслушав всех, загадочно ухмыльнулся в усы:
– Привыкли вы, сынки, по хорошим дорогам колесить! Впрочем, пришлось и мне по отличной немецкой брусчатке пошагать. А самый страшный враг для пехоты есть грязь! Она через ноги солдату поперек горла встает. И не привыкнуть к ней, ибо везде она особенная – в Воронежской области, помню, так сапоги присасывает, что от её поцелуев подметки враз отлетают. Зато в Ростовской налипает на каждую ногу по пуду – ни поднять, ни стряхнуть! Ни идти, ни бежать! А путь у пехоты близким не бывает… Да разве ж только это? Даже поесть трудно, если весь в грязи! А каково носом в грязь плюхаться, когда пули к земле прижимают! Отмыться-то даже в перспективе не светит! Вы, сынки, ошибаетесь, если считаете, будто в грязи приятнее лежать, нежели по ней ногами шлёпать! Хотя скажу вам по секрету: «Жить захочешь – и грязь полюбишь!» Когда грязь на одёже коркой засохнет, да кожу в кровь изотрет, совсем невмоготу будет. Хуже всего поздней осенью бывает, в холода, когда лед хрустит, руки стынут… Да только всё равно стираться приходится! Ведь в грязи пехота долго жить не может! Не дай бог, ещё с вшами воевать придётся! Считай, на два фронта!
Знаешь, внучок, слушал я фронтовика в сторонке, да ликовал: нашёлся-таки человек, который ответит на мои вопросы о буднях простых людей на войне. Ещё бы! Всё сам испытал! Такие подробности нарочно не придумаешь! Их знает лишь тот, кто сам всё выстрадал. И хорошо бы с прапорщиком сойтись. Да поскорее, желательно. Любое важное дело, если отложишь его на короткое время под давлением иных забот, почти наверняка в долгом ящике так и останется!
