С полным животом, после вкусного обеда трудно оставаться осторожным и собранным. Леша расслабился. Теодор вообще не чувствовал никакого стеснения от того, что обедает вместе с рабом.
Алексею было трудно удержаться от вопросов, тем более эллин был вполне расположен к беседе.
– Господин, а тебя не смущает, что ты принимаешь пищу вместе с рабом?
Теодор благодушно улыбнулся:
– Все мы в чем-то рабы. Ты – раб Тофона. Я – раб чужих жен.
Леша поперхнулся вином и недоверчиво посмотрел на собеседника.
– Но… это же совершенно разные… – невольно вырвалось у него. Но, вовремя сообразив, что это не лучшая реакция на шутку, он прикусил язык.
Эллин спокойно продолжал:
– Все в воле богов! Сейчас ты раб, а я свободен, но завтра все может быть иначе. Не стоит искушать богов высокомерием. Кто знает, что наплетут равнодушные Мойры…
Алексей изумленно слушал его откровения.
Теодор пояснил:
– Я провел больше года в рабстве у коринфян, прежде чем меня выкупили друзья. Так что я понимаю, что значит быть в рабской шкуре!
– Да, но у многих эллинов бытует мнение, будто некоторые народы рождены быть рабами, а другие властвовать…
Теодор вертел в руках пустой килик:
– Не все так просто, к сожалению. Мне пришлось довольно побродить по миру. Я встречал, казалось бы, благородных эллинов, бывших рабами в душе. Попадались мне и варвары, ценившие свободу превыше всего. При мне женщина из скифов заколола собственных детей, чтобы они не стали рабами. Но я был свидетелем и того, как эллины добровольно приводили своих дочерей в усладу победителям… – он замолчал, глядя в пустоту, но тут же улыбнулся, взглянув на Алексиуса. – Ты, кстати, тоже хороший пример.
Леша почувствовал, как кровь прилила к щекам:
– Я предпочел рабство…
– Каждый сам делает выбор. Не мне судить. Могу сказать одно: предпочесть рабство – еще не значит смириться с ним, не правда ли?
Леша отвел взгляд.
Чтобы перевести разговор в другое русло и заодно побольше узнать, он снова обратился к эллину:
– Господин, я слышал, много лет назад Варвар захватил Афины. Сколько минуло с тех пор?
Теодор нахмурился, пытаясь вспомнить. Он сосредоточенно смотрел в потолок, шевелил губами и загибал пальцы.
– Чуть менее пятидесяти лет, полагаю.
Алексей задумался. Ага, значит, он оказался приблизительно в тридцатых годах пятого века до нашей (или теперь уже «их»?) эры. Александра Македонского ждать еще лет сто. Римлян и того больше. Леша удовлетворенно вздохнул. Сильных геополитических конкурентов не наблюдается, или они ему просто не известны. Надо бы более тщательно изучить общую политическую обстановку…
