В небольшой, аккуратно убранной комнатке Галины Львовны, с цветочными горшками на подоконнике, за низеньким столиком склонились над учебником арифметики наши друзья. Самой хозяйки дома не было.
— Кончай, артель, работу! — громогласно заявил я, входя в комнату.
— Правда, ребята! — забеспокоился Валька, взглянув на будильник, стоящий на маленьком комоде. — Может, кончим? Дядя Саня к отцу Виталию по каким-то церковным делам пошел. Вдруг вернулся, а меня нет… Продолжим завтра? А?
— Как хочешь! — протянул Глеб. — Но я бы на твоем месте все давно дядьке выложил.
— Что ты! Что ты! — отмахнулся Валька. — Это тебе хорошо… У тебя тятька родной и вполне сознательный, а дядя Саня, учти, как мыслит. Прощайте, огольцы, покеда! Ключ ведь помните, где спрятать.
Когда Валька убежал, Глеб сердито стукнул кулаком по столу:
— И он трусит, и мы, пестери, хороши!
— А куда ему, Глебушка, деться от дяди, — неуверенно проговорил Борис.
— При Советской власти живем, — ответил Глеб, — а вы «куда деться?» Я сегодня с Леней поговорю.
— А Леня чего сможет? — спросила Герта, поправляя косы.
— Леня чего сможет? — Глеб осуждающе посмотрел на Герту. — Плохо ты о Лене думаешь!
— Попросим Вадима определить Вальку в детский дом, — вставил я.
Ответом на мое предложение был дружный смех.
— Помните, — сказал Глеб, — как Вальку в школе Женихом дразнили, а Гошка его в детдом рекомендует! Давайте все же посоветуемся с Леней. Ладно?
— Ладно, — согласился Борис, — посоветуемся.
— А теперь! — Глеб кивнул в нашу сторону. — Спорю, Боба, на книжку «Тайна Ани Гай», что у этих двух пестерей имеется в запасе что-то хитрое. По их глазам видно.
— Не хочу спорить, — ответил Борис, складывая в ранец, с которым еще в начале века ходил в гимназию Семен Павлович, тетради и учебники. — Проспорю.
— Конечно, проспоришь! — усмехнулся Глеб и шутливо рявкнул на нас: — Ну, не томите! Выдайте, что знаете.
— А я ничего, Глеб, не знаю, — сказал я. — Знает Герта.
— Герта?
— Да.
— Так чего она молчит?
— Герточка, дорогая! — Борис скорчил жалобное лицо. — Чего же ты молчишь?
Герта победно оглядела комнату, показала Глебу язык и начала рассказывать про визит пани Эвелины.
Золотозубая пани Эвелина пришла вчера к Евгению Анатольевичу явно неспроста. Утром, когда она торопилась на базар, ей повстречалась Ганна Авдеевна и, ухмыляясь, доложила, что видела на днях в оперном театре «самого пана ксендза в пиджаке с чужого плеча и в серой косоворотке» и был ксендз не один, а с какой-то барышней с завитой челкой. От такой новости пани Эвелина на целых полчаса потеряла дар речи, а затем купила в расстроенных чувствах вместо свинины баранину. С ксендзом на эту скользкую тему она беседовать не стала, а, дождавшись вечера, направилась к Плавинскому.
