Во Дворце культуры ребята, товарищи по техникуму, расположились в буфете за столиками и катаются от смеха. Мишка Стрепетов только что рассказал анекдот, а сам даже не улыбнется. Это еще больше смешит. Мишка отчаянный балагур.
Однажды поспорили на перемене, что Стрепетову никогда не рассмешить Николая Николаевича — преподавателя математики, мрачного и строгого человека. Мишка тогда ухмыльнулся, ничего не ответил. И вот как-то Николай Николаевич вызвал его к доске и велел вывести формулу. Стрепетов взял мел и принялся быстро писать. Мы уставились на доску. Мишка писал и писал, и вдруг до всех дошло, что писал он какую-то чепуху, — сплошной набор бессмысленных математических выражений. Мы делали ему знаки, чтобы он остановился, но Мишка не обращал на нас никакого внимания.
Николай Николаевич тоже взирал на доску поверх очков. На его хмуром лице застыло зловещее выражение. Мы переглянулись: не миновать грозы. Вкатит Мишке двойку и за неслыханную наглость отправит в учебную часть.
А Стрепетов так же спокойно продолжал выписывать цепь ничем не связанных между собой знаков в выражений. Но вот он кончил, положил мел и повернулся к Николаю Николаевичу. «Ну, как? Здорово?!» — словно бы говорил его вид. Мы замерли, посматривая на преподавателя, — что-то сейчас будет?!
Некоторое время Николай Николаевич изучал Мишкины «выводы», не меняя выражения на лице, затем издал звук, похожий на чих, и неожиданно разразился неудержимым старческим смехом с посвистом. Мы тоже стали хохотать.
Николай Николаевич смеялся долго, наконец устало замахал на Стрепетова рукой, дескать, можешь садиться. Мишка возвращался с видом победителя.
…Прозвенел третий звонок, в зале все места уже заняты. Пришлось занимать «галерку». Мишка и здесь шепотом рассказывал смешные истории. Не заметили, как кончился доклад и начали вручать грамоты. И вдруг словно гром с ясного неба:
— За успешное окончание учебного года и высокие производственные показатели Почетной грамотой награждается слесарь инструментального цеха Журавин!
Что, я?! Нет, тут какое-то недоразумение. Это, наверное, однофамилец… Но ребята дружно вытолкнули меня в проход между рядами:
— Ну, иди же!..
Я неуверенно пошел, поднялся на сцену: комсорг вручил грамоту, что-то говорил напутственное… Я слушал его и не понимал. Возвратился на место. Ребята сразу потянулись:
— Ну-ка, дай взглянуть. Ух, ты!
— Вот это да! Теперь в рамку под стекло и на стену.
— Человек в гору пошел!
