«Мама, голубей бы пару. Голубя и голубку…»
Мария вспомнила, как Вовка однажды принес от деда Василия славного вислоухого щенка. Принес и принес, ничего не сказала. Но потом, когда щенок нагадил в избе, Мария, не раздумывая, выбросила его, а Вовке строго-настрого запретила разводить собак в доме. Вовка слезно плакал, умоляя оставить, но Мария ни в какую не соглашалась. Теперь, вспомнив, пожалела о том. И еще подумала, что вот и сегодня не купила сыну никакой игрушки, денег пожалела… А что деньги?.. Сегодня есть, завтра нет. Их всегда не хватает… Вон у Еремеевны, у соседки, полон дом мужиков, зарабатывают хорошо, а тоже под получку бегает занимать…
Автобус сильно качнуло на повороте дороги. Мария невольно выпустила поручень и подалась в сторону на людей. Это вывело ее из раздумий.
За окном виднелся дальний лес. Солнце только-только спряталось за него. И казалось, что лес пылает. Потом он почернел и стал резко вырисовываться неровной линией на фойе догорающей зари.
Поселок был рядом. Вот-вот должна показаться и березовая рощица со складами. Марии даже почудилось, что она слышит лай собак… А там и сам поселок, где под тремя тополями стоит притихшая ее избушка… И странное дело — впервые Мария подумала о своем собственном домике, о котором так когда-то мечтала, с неприятным чувством холодного страха. Ее пугала тишина его полумрака, в который сейчас нужно было вступить, и стены, отделяющие ее от людей… А в соседних избах зажигались огни.
Подходя к ограде, Мария заметила, что на крыльце кто-то сидит. Это был дед Василий.
— Куда, думаю, пропали мои люди? — сказал он, поднимаясь со ступеньки. — Давненько уж тут посиживаю… Вовка, вот я тебе свистульку сладил. Бери, дуди!..
