Марии очень нравилось сидеть у Валентины, и запах красок не раздражал, а как-то даже приятно щекотал ноздри. Мария завидовала этой чистоте и порядку. Но разве могла она навести у себя такой же «марафет», как называли рабочие, когда у нее такие тяжелые железные механизмы, которые не только она одна, но даже мужчины еле-еле сдвигали с места. А от того, что эти механизмы то затаскивают, то вытаскивают из склада, пол весь исцарапан и изрыт ломиками. И Мария втайне мечтала, что когда Валентина уйдет отсюда, то она обязательно попросится в этот склад.
А Валентина собиралась уходить. Она поступила учиться заочно в индустриальный техникум. Когда Мария приходила к ней в обед поболтать о разных пустяках, Валентина нередко совала ей в руки какую-нибудь книгу и говорила:
— Читай и молчи. Я буду заниматься.
И Мария сидела молча, но не читала, потому что читать не любила. В школе занималась она слабо, усидчивостью не отличалась, и Валина напористость в учебе ее восхищала.
— Завидую тебе, что ты так умеешь заниматься…
— А чего тут завидовать? Тебе тоже учеба не заказана.
— Нет, — ответила Мария грустно, — я неспособная. Бывало, в школе читаю, читаю учебник, а ничегошеньки не понимаю, и все тут! А ты вон как занимаешься…
— Просто ты лентяйка, вот и все, — сказала Валентина, не отрываясь от книги.
— И это правильно, — вздохнув, сказала Мария. Она со всем соглашалась, но ничего не собиралась делать.
Каждое утро, обычно в самом начале смены, на склад приходили люди получить все необходимое. К Марии приходили редко, больше шли к Валентине: за краской, за мылом, за брезентовыми рукавицами. И все говорили с ней ласково, а некоторые заискивающе, особенно мужчины да молодые парни.
— Здравствуйте, Валюша! Как поживаете?.. Что новенького у вас?..
— Число двадцать второе и день сегодня среда, — серьезно ответит Валя, и уж посетитель понимает, что нужно ближе к делу.
— Нитрокрасочки нам зеленой. Вот требование…
Или:
— Доброе утро, милая барышня! Рукавички бы нам сменить. Сами понимаете, нам, бабам, без них никак нельзя. С мозолями-то нас мужики любить не будут. Они любят, чтоб мягкими их гладили, — и, получив свое, женщины со смехом отходили.
Особенно часто, и не только по утрам, захаживал один молодой шофер с залихватским чубом, вьющимся по тогдашней моде из-под кепки. Звали его Григорием.
Он появлялся с неизменным восклицанием:
— Здравия желаю, красавицы! — и старался завести с Валей игривые разговорчики.
