А однажды после смены, когда Люся уходила домой, не через главный подъезд, где обычно ходили все, а по запасному выходу, как раз мимо комнатушки механиков, они встретились, и Володя, как бы между прочим, сказал:
— У меня есть лишний билет в кино… Пойдешь?
— Пойдем.
Они вышли вместе. Люся неторопливо направилась вдоль скверика, Володя молчаливо следовал на полшага сзади.
Она все ждала, что Володя возьмет ее под руку и о чем-нибудь заговорит, но он молчал и пинал попадавшиеся под ноги камушки. Чудной парень! Он и после кино все молчал…
На другой день опять вызвался проводить. И так стало каждодневно. Да только все молчком… В дом придет, усядется на табуретке возле стола и сидит весь вечер, водя пальцем по узорам скатерти. Смешно глядеть.
— Ну, что новенького, механик? — спросит Тоня. — Расскажи чего-нибудь.
— А чего рассказывать?
— Ну, вот хотя бы почему электроножницы на закройке плохо работают? Ты направишь, или главного просить?
— Направлю. Завтра же и направлю. За вами разве успеешь? Только сделаешь, а вы уж ломаете.
— А ты сделай на совесть, тогда надолго хватит.
…Потом Володя перестал заходить, а Люся, едва прибегала с работы, тотчас переодевалась и уходила из дому. Возвращалась за полночь, когда Тоня уже спала. Тихонько снимала туфли у дверей, чтобы не стучать по полу, раздевалась, не зажигая света, ложилась рядышком с Тоней и засыпала блаженным сном.
Новая жизнь подхватила Люсю и закружила в своем водовороте. Она подолгу теперь засиживалась перед зеркалом, придумывая различные прически. С упоением разглядывала свои стройные ноги в новых туфлях, поставив небольшое зеркало на пол. Не привыкшая к городской жизни, она совершенно потеряла голову от ее ритма и суеты. А тут еще ухажер. А в цехе девчоночьи пересуды… Люська пребывала все дни в каком-то приподнято-возбужденном настроении. Дома то улыбалась, вдруг начинала вальсировать по комнате в неудержимом веселье, то неожиданно становилась грустной и сидела молча, подавляя вздохи.
Когда подруги на фабрике заводили разговоры о новых модах, Люся жадно ловила каждое их слово. Ходить по магазинам, простаивать у витрин — стало ее страстью.
В дни получки Люся подсаживалась к Тоне и вкрадчиво говорила:
— Знаешь, Тонечка, какой красивый креп есть?! На кофточку… — и выжидающе глядела на сестру.
Или:
— Если б ты знала, какой я сегодня штапель видела?! На платье…
Тоня понимала к чему этот разговор.
— Ну и лиса! Ладно, купи уж… Молодость!
