Тайка действительно не знала. Но менее обидно от этого не становилось. А дивий воин продолжал загибать пальцы:
— Леший у тебя невоспитанный — это три. Ты ему хоть скажи, что подкрадываться сзади и орать на ухо, а потом оправдываться, мол, с грибником попутал — это ребячество. Я что, похож на грибника?
Тайка, не удержавшись, хихикнула.
— Напугал тебя Гринька, да?
— Не смешно, — нахмурился Яромир. — Я ведь его прибить мог, не разобравшись.
— По-моему, ты слишком серьезно ко всему относишься.
— А ты — слишком легкомысленно. Я чую, что скоро грядет гроза.
— Тоже мне барометр, — фыркнула Тайка, сверкнув глазами.
Теперь она была не просто зла, а очень зла. Ну что за вредный тип? Небось, самый вредный во всем Дивьем царстве. Лучше бы у них в Дивнозёрье кто-нибудь другой застрял — с хорошим характером…
Яромир хотел что-то возразить, но, махнув рукой, поднялся из-за стола.
— Пожалуй, лучше я в другой раз зайду.
Стоило Тайке немного успокоиться, как снова раздался стук в дверь.
— А чем это у тебя так вкусно пахнет, Таюша? — На пороге появился дед Федор. — Никак опять печешь?
— Угощайся, дед, — она налила гостю чай и подала на блюдечке кусок пирога, к которому Яромир даже не притронулся.
— А чего глаза на мокром месте? — Дед Федор отставил в сторону трость и, кряхтя, опустился на кресло.
Тайка шмыгнула носом.
— Да так… с Яромиром поцапались. Не понимаю, какая муха его укусила? Говорит, я плохая ведьма. Совсем не забочусь о Дивнозёрье.
— Не слушай его, — дед отхлебнул чайку. — Много понимают эти дивьи! Тебе сейчас о другом думать надобно: сентябрь уж на носу. В выпускной класс пойдешь, как-никак. Обещала алгебру за лето подтянуть, и где? А по литературе список, небось, даже не открывала? Тут тебе, Таюша, никакое волшебство не поможет, самой пора за ум браться.
Ну, утешил, называется. Мало того, что ведьма неправильная, теперь еще и ученица бестолковая… А дед Федор уже сел на любимого конька:
— Все это чародейство, конечно, дело хорошее, вот только ни аттестат, ни диплом за него не дают. Пора уж тебе задуматься, чем ты будешь заниматься в жизни.
— Но сейчас же каникулы!
— Ох, смотри, затянешь — потом плакать будешь.
А Тайка уже чуть не плакала. Сговорились они, что ли? Для полного счастья не хватало, чтобы пришел домовой Никифор и сказал, что она горницу не так метет…
Дед Федор все говорил и говорил. Она старалась не слушать, но обидные слова сами лезли в уши. Последней каплей стало упоминание о внучке Маришке. Мол, вот на кого равняться надо: красавица, отличница, еще и в хоре поет.
