— Не волнуйтесь, пожалуйста, ничего страшного нет. Мы неоднократно испытали надежность нашего корабля на себе. Вы с дочуркой в надежных руках, наша команда вас не подведет. В этом даю вам полную гарантию, поверьте мне.
Благодарный взгляд женщины подтверждал, что я сумел вселить в нее хоть немного уверенности.
Я в последний раз осмотрел отсек и, увидев, что остальные наши пассажиры мирно отдыхают, вышел, чтобы никого не будить, и, пройдя кают-компанию, поднялся на мостик. Снаружи было темно и тихо. Я долго переживал услышанное: сколько бед и горя принес немецкий фашизм Севастополю и его жителям…
Отвлекшись от тяжелых мыслей, я взглянул на стоявшего на вахте старпома Марголина и не без удовольствия подумал, что в этой непривычной обстановке он довольно быстро вошел в новую и трудную роль.
Борис Максимович был уроженцем Ленинграда. До флота, окончив Ленинградское мореходное училище, ходил на торговых судах. Военно-морскую подготовку получил на специальных курсах командного состава при Краснознаменном учебном отряде имени С.М. Кирова. С начала войны он был призван на Черноморский флот и получил назначение на сторожевой корабль «Шторм». По характеру он был спокойным и рассудительным, в военной службе проявил себя инициативным и хорошо организованным офицером. Забота Бориса Максимовича о корабле и личном составе, об их чаяниях и нуждах была выше всяких похвал.
Я перекинулся с ним несколькими фразами по текущей обстановке и, будучи совершенно удовлетворен четкими и всеобъемлющими ответами, спустился к себе.
Наутро при очередном уклонении от самолета противника у нас не включилась левая муфта БОМАГ, соединяющая дизель с линией вала. Все попытки отремонтировать ее на ходу не увенчались успехом, поэтому в порт Туапсе мы вошли под одним дизелем. В порту мы благополучно встали у причальной стенки судоремонтного завода, где нас встретили офицеры базы.
В то время мы не пользовались выражениями «прорвался в Севастополь» или «с боем форсировал блокаду», а скромно докладывали: «возвратился из Севастополя» или «вернулся из главной базы, доставив туда боезапас, вооружение, продовольствие и бензин». Об этом не сообщалось в сводках Совинформбюро, и общая картина подводных коммуникаций с блокированной главной базой флота для многих выглядела обыденной и спокойной. Поэтому встречали нас без пафоса и шумного восторга.
После швартовки и коротких официальных приветствий мы стали выводить на палубу утомленных пассажиров. Им помогала вся команда. Сойдя по трапу на берег, многие женщины от избытка чувств бросались на зеленую траву и, припадая к земле, целовали ее. Их худые плечи вздрагивали; беспорядочно рассыпавшись, волосы смешивались с травой. Раненые и дети ликовали, обнимали матросов и старшин. Какими простыми и наивными казались нам со стороны эти неповторимые минуты человеческой радости освобождения из плена замкнутого пространства.
