Твари…
Рвануло сразу в нескольких местах – он это слышал. Ормонд с напарником, наверняка уже мертвы… они тоже купились и заняли какую-то «удобную» снайперскую позицию, может быть – такой же камень.
И поплатились за это…
О«Флагерти, чертов сукин сын. У него было время изрядно наготовить здесь сюрпризов. Хижина привлекает внимание, они занимают позицию, которая кажется им наиболее подходящей, шарят прицелами, ба-бах! И ты разорван на куски. Они все – учились в одних и тех же школах и знают, какая позиция самая подходящая.
Он – знает. Они – знают.
Но кое-что – они не знают.
Стирлинг отложил в сторону винтовку, загнул вереск и замаскировал ее. Все. Теперь у него гранаты, пистолет – пулемет и больше ничего. Ни один из этих ублюдков и представить себе не может, что в поединке снайперов – он рискнет остаться без снайперской винтовки, которая тяжелая и сковывает движения. Посмотрим, как они разберутся с этим…
Без винтовки, которая в длину была больше метра – ползти было намного легче. Он скользил как змея в вереске, постоянно прислушиваясь к тому, что происходит вокруг, осторожно прощупывая то, что впереди – чтобы вовремя почувствовать едва заметное сопротивление лески, натянутой в траве и привязанной к гранате. Он преодолевал метр за метром – но не приближаясь к хижине, а наоборот удаляясь от нее. Он хотел войти в нее по ручью.
Ручей оказался и не ручьем вовсе – а речкой, на фарватере – ему было по грудь. Чистая и обжигающе холодная даже летом вода – трудно найти что-то более шотландское, чем это. Зачерпнул прибрежной грязи и вымазал свое лицо. Наступал рассвет…
Камыши едва шелохнулись, когда он вошел в воду. Вода обжигала – так бывает, когда она очень холодная. Течение было достаточно сильным, ему приходилось вымерять каждый свой шаг. Стараясь не нашуметь, шаг за шагом он пошел вверх по течению маленькой, безымянной речки…
Потом – он увидел вперед черную громаду винокурильни. Остатки колеса…
Дальше – идти было нельзя. Он застыл.
От переохлаждения клонило в сон. Он не знал, сколько придется так стоять – но был готов стоять, пока не случится сердечный приступ и его не унесет ледяным течением. Холод поднимался снизу волнами, его било дрожью – и он прилагал немыслимые усилия к тому, чтобы не лязгать зубами. Это услышали бы – его зубы готовы были выбивать фламенко. Он смотрел вверх и слушал, смотрел вверх и слушал. Для того, чтобы хоть как-то справиться с переохлаждением – он постоянно то напрягал, то расслаблял мышцы ног. Это помогало – но мало.
