Он навевает
Томленье о том, кого
Мне встретить не суждено…
О-Судзу — она сидела не за столом, а чуть в стороне, готовая подливать сакэ в опустевшую чашку — восхищенно вздохнула. Профессия Орин придавала вроде бы банальным строкам тонкий и глубокий смысл, намекая на то, что куртизанка не просто торгует своими ласками, а находится в вечном поиске идеальной любви, найти которую уже не надеется.
— Теперь прошу вас, — попросила Орин хозяйку. — Сакэ мужчинам буду наливать я.
Та поотнекивалась, потом согласилась и тоже села к столу. Это был всегдашний ритуал.
О томлении О-Судзу написала вот что:
…Улетай прочь,
Как под ветром лепесток,
Вслед за юностью.
Это был намек на то, что Орин еще совсем молода, потому и томится несбывшимся. Куртизанка поняла и поблагодарила поклоном. Вдвоем, без мужчин с их грубым воображением, рэнга у них получилась бы много изысканней.
Доктор схватил листок.
— Моя очередь!
И запыхтел:
— Юность, что делать с юностью? … «Которая…». Нет, «Которой не жаль. Потому что умный человек…» — Стал считать слоги: должно было получиться пять, потом семь, потом снова пять. — Нет. «Ибо умный человек»… Да, вот так. Каково, а? Послушайте!
…Которой не жаль,
Ибо умный человек
Ни о чем не жалеет.
— Будто молотком по наковальне. После такого и добавить нечего. [14] не идет вам на пользу, — наморщила носик Орин. Она Саяму вечно поддразнивала, это всех веселило. — Господин Береза, выкручивайтесь. А я вам сыграю «Водовороты под луной». Кстати, не пора ли раздвинуть ширмы? Мне кажется, в саду уже светло.
Но сёдзи приоткрылись со стороны прихожей. В щель заглянул Данкити, который сегодня встречал гостей и заботился об их слугах. По лицу ученика Тацумаса понял: что-то произошло. Извинившись, он вышел.
— Учитель, сюда направляется паланкин Касидзавы! — зашептал Данкити. Его худое горбоносое лицо казалось застывшим. Парень он был нервный, очень старался себя сдерживать и в минуты волнения делался просто каменный. — Караульщик прикинулся, что на рогатке заело засов. Это их ненадолго задержит.
С Тораэмоном Касидзавой, советником его светлости Южного Губернатора, у мастера отношения были очень непростые. Внезапное ночное появление человека, который столько лет мечтал упечь Тацумасу за решетку, было событием тревожным.
— Касидзава-доно со стражниками или только со слугами?
— Ребята про стражу ничего не говорили, — ответил Данкити, и Тацумаса немного успокоился.
— Пойди, помоги караульщику открыть запор. Неудобно заставлять такого человека ждать.
