Сенсей уже сошел с досок. Двигаясь быстро, скупо, точно, не поднимая свой бокуто, он легко уклонился от рубящих ударов, проскользнул между охранниками первого ряда и остановился перед вторым. Теперь его окружали все восемь противников — и восемь занесенных стальных мечей.
— Кто ты такой?! Что тебе надо?!
Молчание. Только деревянная палка, на вид совсем не страшная, поднялась [49].
— Ах, ты так?! Тебе конец!!!
С бешеным ревом они кинулись на Рокусэна все разом. К сожалению, подробностей схватки было не видно — только какую-то сумбурную возню. Слышался звон, крики, шуршание ног. А еще доносились сочные, небесприятные щелчки: чпок, чпок, чпок… Тацумаса считал их. Это деревянный бокуто бил по чугунным башкам. Будто черный пион роняет один за другим свои лепестки — так схватка выглядела со стороны. Вот упал последний, восьмой лепесток, и осталась одна тычинка — худенький, невысокий мастер, изящно застывший с поднятым мечом. «Гвардейцы» валялись на земле оглушенные, но не убитые. Шипя и плюясь искрами, чадили упавшие факела. Подсветка снизу придавала сцене особенно эффектный вид.
— Извините, что так долго, — поклонился мастеру Китодо мастер Кэндо. — Прошу вас. Дорога свободна.
Тацумаса неодобрительно вздохнул. Рокусэн мог бы сначала расправиться с четырьмя первыми противниками, а затем с остальными, однако решил покрасоваться своим искусством. Все-таки правильно про него говорят, что фехтовальщик он первоклассный, но не великий. Истинное величие не нуждается в рисовке.
— Нет, — сказал Тацумаса. — Должен быть еще один, девятый.
И крикнул:
— Осторожно!
Он разглядел в дверях караульни массивную фигуру — невысокую, но неправдоподобно широкую. Это несомненно был начальник охраны, разбойничий «хатамото» Бисямон. Судя по неподвижности и спокойствию, человек серьезный.
Рокусэн быстро обернулся, выставив вперед свой бокуто — и опустил его. Последний из врагов держал руку на боку, но меча за поясом не было. Тем не менее Бисямон сошел по ступенькам и сделал несколько медленных шагов вперед.
Рука поднялась. В ней что-то тускло блеснуло.
Это кэндзю! Точь-в-точь такой же, какой был некогда выкраден с варварского корабля — способный выпустить шесть пуль подряд!
Неужто меня погубит то самое оружие, которое я же в Японию и внедрил, мелькнуло в голове у Тацумасы. Сколь злая, но остроумная шутка кармы!
Широкий рукав «хатамото» исторг яркую вспышку, за ней вторую, третью. Грохот выстрелов, подхваченный эхом, слился в единый оглушительный рокот.
