Когда-то давно, во времена, о которых сохранились лишь немногочисленные легенды, здесь находилось святилище. Теперь же о почитаемом в древности месте напоминали каменные истуканы, наполовину вросшие в землю.
Время не пощадило огромные фигуры, стоящие по обе стороны от тонкой тропинки, ведущей в рощу. У изваяний давно уже не было лиц. Ветер, морозы и солнце стерли следы мастерства неизвестных скульпторов — и вместо грозных идолов путников встречали каменные глыбы, лишь очертаниями напоминающие людей со сложенными на животах руками.
К удивлению друзей, кое-какие детали оказались не по зубам ни стихиям, ни минувшим столетиям. То здесь, то там на изваяниях угадывались остатки орнаментов, выбитых в камне украшений или оружия. Впрочем, глаза фигур давно уже опустели, и разглядывать редких путников им было нечем.
Народ Великой Степи не знал, кто и когда поставил этих стражей у дороги, не знали об этом и люди побережья, что жили на юго-востоке. Но и те и другие относились к древним идолам с уважением и почтением, как к старикам или гостям из далеких краев.
Когда всадники достигли рощи, солнце уже закатилось за горизонт, весеннюю степь укрыли сумерки. Погасли освещенные последними косыми лучами алые маки, поблекли сиреневые и белые россыпи гвоздик, закрылись до утра золотые солнцелисты. Степь сонно вздохнула, наполняя воздух пряным запахом полыни, нагретой пыли и свежих трав.
Дорога нырнула в овраг, изогнулась, цепляясь за крутые склоны, и уперлась в маленькую круглую поляну. Ветви деревьев смыкались вверху, через ажурный лиственный полог проглядывали первые звезды. На прогалине всадники спешились, привязали коней и стали готовиться к ночлегу, когда старший резко выпрямился и выхватил свой кинжал. Двое других мгновенно подняли луки и развернулись вслед за товарищем, стараясь понять, что его так напугало.
На краю поляны, опираясь спиной о ствол дерева, стоял человек в плаще и внимательно рассматривал троицу. Его фигура была расслаблена, но в воздухе повисло ощутимое давление от пристального взгляда. Наконец чужак поднял раскрытую ладонь вверх в приветственном жесте, и сгустившееся напряжение развеялось, словно дым от костра.
— Доброго вечера, путники. Я не желаю вам зла, опустите свое оружие.
Троица на мгновенье замешкалась, потом старший убрал кинжал в ножны и поклонился в ответном приветствии.
— И тебе доброго вечера, странник, — заговорил старший. — Мы тоже не желаем тебе зла. Если хочешь, раздели с нами этот вечер. Это место — приют для всех, кому нужен отдых. Меня зовут Эйдан, это мои спутники — Лид и его сестра Йорунн. Мы из Витахольма.
