Долго сидели они, молча вслушиваясь, как фитиль всасывает керосин, наслаждаясь лаской мягкого света, рассеиваемого молочным колпаком. Наконец, мать все с тем же затуманенным выражением лица взглянула на Карла.
— Ну вот. Карл, я опять здесь. А ты хочешь, чтобы я опять была с вами? Нужна я вам?
Он опустил голову.
— Эриху я нужна. Это я видела… Кто набрел на меня тогда?
— Мы не могли уснуть. Эрих сильно плакал, была гроза, и я хотел позвать тебя.
— А я не открыла дверь. Тогда ты стал звать на помощь?
Он взмолился:
— Не надо, мама.
— Знаешь, Карлуша, я произвела вас на свет и я упрекаю себя: на этот свет! Зачем ты вернул меня к жизни? Как тяжело все, как тяжело, если бы только ты знал!
— Мама, мама, я помогу тебе, я обещаю тебе. Я сделаю все, что ты хочешь, для тебя и для Эриха.
— Эриха я тоже отдам.
Он испуганно стал упрашивать ее.
— Не делай этого, мама, куда ты его отдашь, уж как-нибудь мы его прокормим, — я готов на все.
— Он болен, разве ты не видишь? Как он кричал! Ему нужны спокойные люди.
— Нет, он останется с нами. Он поправится. То, что он так плакал? Так это потому, что он неожиданно увидел тебя.
— Эрих думал — он рассказывал мне, — что меня убили в ту ночь.
— Это все из-за выломанной двери. Он постепенно забудет. Лишь бы ты не покидала его.
Она говорила каким-то особенным, слабым и приглушенным голосом, — Карл заметил это у нее еще в больнице.
— Посмотрим. Я никогда не знала, что такое бедность. Ты знаешь, Карл, как мы жили. Мне кажется, что я не смогу больше вымаливать, как нищенка, милостыню. Из того, что у нас есть, я теперь ни пфеннига не отдам. Я хотела все швырнуть им в пасть — из честности, из порядочности. Еще только сегодня я написала им в больнице письмо, пусть забирают все, что у меня есть, до последнего гроша, а после пусть хоть на куски меня режут — ведь они имеют на это право. Но… но я не отошлю этого письма. Им надо ответить, как они того заслуживают. Карл, я никогда не знала, что такое люди. Когда живешь обеспеченно, как жили мы, тогда не видишь их лица. Тогда вообще ничего не видишь и не знаешь. Боже мой, чего только я не узнала за эти месяцы! Только бедный знает, что такое люди. Карл, они хуже скотов. Когда животное наелось досыта, ему ничего больше не нужно, оно подпускает к корыту других. А человек… тот хватает направо и налево и еще огрызается на окружающих. Он сидит на каменном троне с мечом в руках и разит тех, кто стоит ниже. Человек человека и знать не хочет…
