После одного из пиршеств, устроенных Александром, она предложила ему своего повара, одного из лучших в Азии. Ей явно было не по нраву то, что имели обыкновение есть македоняне: «Как могут цари выигрывать битвы, если у них тяжелый желудок?» Победитель сражений счел это поводом просить матушку Аду о воздержании. Для него самого в походе все менялось. Его собственный ужин нередко состоял из ночного марша, его обед был таким же скудным, как и завтрак; в вине он знал меру.
Когда его армия приблизилась к стенам осажденного города на расстояние нескольких метров, то ощутила, что на сей раз она имеет дело с иным, нежели раньше, противником. Под предводительством обоих афинских полководцев из ворот устремились воины, разбили стоявших впереди молодых македонских солдат, убили их командиров и уже в первый день выиграли бы важное сражение, не введи Александр вовремя в бой старых вояк времен Филиппа. Во всяком случае, Александр должен был просить о выдаче тел погибших, что по военным законам рассматривалось как признание поражения.
Следовало поискать укрытия от града стрел и подождать подхода осадных машин, которые при испепеляющей августовской жаре тянули с грузовых кораблей, находившихся на удалении десяти километров. Чтобы их эффективно использовать, нужно было под защитой «черепахи» засыпать ров шириной пятнадцать и глубиной семь метров. Метр за метром поднимались штурмующие по стене. Тараны со зловещим грохотом поползли к стенам Галикарнаса и начали свою работу: уже к полуночи были пробиты первые бреши.
Только в начале октября, видя разрушенные башни и стены, Мемнон решил сдать Галикарнас, отступив в крепость Салмакис и на остров Кос (в наше время очень посещаемое место), не забыв поджечь склады вооружения и городские кварталы, находящиеся вблизи стен.
Оба опорных пункта походили на занозы в теле: более года они сковывали три тысячи пеших македонян и двести всадников под командованием Птоломея. Пламя пощадило только одну постройку, которая дала название всем будущим монументальным памятникам: мавзолей, сооруженный Артемисией III для ее супруга, царя Мавсола. На пьедестале возвышался храм с тридцатью шестью колоннами и крышей в виде ступенчатой пирамиды, которую венчала квадрига. Пятидесятиметровый надгробный монумент являлся одним из семи чудес света из составленного в древности списка, включавшего пирамиду Хеопса, висячие сады Вавилона, храм Артемиды в Эфесе, созданную Фидием статую Зевса в Олимпии, Колосса Родосского и маяк на острове Фарос вблизи Александрии.
