Но он никогда не появлялся. Ианта знала, что он жив и находится где-то в огромном мире, потому что просила викария регулярно проверять «Морскую Хронику», которую не позволялось читать леди. Может быть, ее единственным утешением было просто знание того, что он жив. В конце концов, она — практичная женщина, и вдова, что лучше, чем жена без мужа.
За двадцать два года войны на море капитан Джеремия Фолк предавался самоанализу только тогда, когда находил время заполнять собственный дневник. Когда он шел по почти пустому кораблю Его Величества «Спартанцу», своему фрегату и дому на протяжении этих восьми лет, капитан задумался: станет ли мир худшим событием в его морской карьере? Джеремия размышлял об этом, пока в последний раз стоял на своем квартердеке[4] и наблюдал, как экипаж в минимальном составе поворачивает большие пушки. Мой корабль больше мне не принадлежит, и я стал бездомным.
Затем он сделал нечто неслыханное: наклонился и оперся руками о перила квартердека, наблюдая за тем, как пушки поднимают с палубы. Фолк знал, что был жестким капитаном, но также и понимал, что его непреклонная воля удержала корабль и команду на плаву во многих непростых ситуациях, когда другие лидеры не справились бы. Тем не менее, он оказался не готов к тому, что случилось ранее этим днем, перед тем, как его люди радостно отправились на лодках и гичках[5] в чуждый ему мир.
Фолк не был готов к тому, что они соберутся вокруг него, чтобы прокричать «гип-гип-ура», а боцман выйдет вперед с часами от его команды. Одному Богу ведомо, где они нашли деньги на такой подарок и даже нашли возможность купить его. Он будет дорожить этим предметом так, как ничем другим в жизни. Часы ему подарили люди, которых он бил плетьми, мучил и распекал, но также хвалил, уговаривал и подбадривал. Фолк знал, что они звали его «стариком». Может быть, они подозревали, что капитан смотрел на них, словно отец на сыновей. По крайней мере, люди оказали ему любезность и сделали вид, что не заметили его слез, тогда как он сквозь пальцы посмотрел на их влажные глаза.
— Капитан?
Все еще опираясь руками о перила, он обернулся, чтобы посмотреть на своего штурмана. В голосе мужчины звучала неуверенность, и Фолк подумал, не заболел ли он. Затем капитан заметил, куда устремлены глаза штурмана и выпрямился.
— Да, мистер Бенедикт? — спросил он, пытаясь придать голосу достаточно ледяной тон, чтобы помешать любым замечаниям по поводу его беспрецедентной позы.
