и его смерти, но у нее все еще не хватало смелости смотреть на эту морскую синюю форму или избавиться от нее. Лучше прикрыть ее еще одним слоем одежды. Сторонний наблюдатель пожалел бы Ианту Мирс за ее преданность погибшему мужу, моряку и герою — разве не все, кто сражался при Трафальгаре, считались героями? — но он никогда не понял бы ее собственного внутреннего конфликта.
Десяти лет оказалось достаточно, чтобы сильная боль от смерти Джеймса превратилась в нерегулярный вздох. Сразу же после его гибели Ианте потребовалась вся сила воли, чтобы не выказать гнев по отношению к мужу, который оставил ее в нищете и с ребенком, растущим внутри. На короткое время она возненавидела Джима, до тех пор, пока ее не одолела печаль; эта скорбь выдержала бы пристальный взгляд любой матроны, потому что была истинной.
Рутинная процедура по отбору вещей успокоила ее. Ианта отложила в сторону шкатулку с письмами Джима, когда заметила еще одно письмо под коробкой. То, что Джеремия Фолк прислал ей после Трафальгара, в внутри него находилось последнее, незаконченное послание Джима. Она открыла шкатулку и положила конверт поверх остальных и уже закрывала крышку, когда увидела еще одно письмо.
Ианта снова села на кровать и повертела его в руках, пытаясь решить, сохранить ли письмо, всего лишь кратчайшую записку от Миа, датированное шестью месяцами после Трафальгара, извещающее, что ему разрешили отослать ей долю Джима из призовых денег, полученных в качестве награды за эту битву.
— Лжец, — нежно прошептала женщина. — Ты послал мне свои призовые деньги.
Даже через десять лет его щедрость в условиях собственных стесненных средств заставляла женщину промокать глаза передником. Когда Ианта получила банковский чек, то знала, что должна отослать его назад, но она использовала эти деньги, чтобы купить дом, который сейчас выставлен на продажу. Она отослала письмо с благодарностью в адрес флота Канала[3], но никогда больше не получала от него известий. Ей хотелось написать ему, но она знала, что это будет нарушением приличий.
Ианта решила, что не может выбросить этот клочок бумаги, и добавила его в шкатулку с письмами. Она выглянула из окна на залив Торбей, неприветливый и безжизненный зимой. Ее мать никогда не могла понять, почему Ианта не переехала с ней в Нортумберленд после смерти отца. Мама была бы шокирована, если бы ее благопристойная дочь призналась, что остается в Торки потому, что капитан Фолк может однажды появиться у нее на пороге.
