Надо сказать, что мне тоже нужно свои записки о моей работе посмотреть. Когда меня назначили в качестве секретаря к штабс-капитану Туманову, то вызвали меня в секретариат Главного штаба, а там в небольшой комнатке меня ожидал начальник жандармского управления по Главному штабу полковник Петровас Сергей Васильевич. Пригласил присесть, налил стакан чая с сушками и давай ворковать, что я чуть ли не самый лучший унтер-офицер, которому доверили важную задачу по охране и сохранению секретов, известных моему новому начальнику и что я должен помочь жандармскому управлению в вопросах безопасности и борьбы с ворогами, которые собираются украсть наши секреты.
Что тут сказать полковнику? Не будет же старший унтер-офицер, старший писарь говорить, что типа, я не стукач и стучать на своего начальника не собираюсь. Тут моя карьера и была бы спета, уехал бы рядовым куда-нибудь в Туруханский край охранять штабеля дров.
— Так точно, — говорю полковнику, вскочив со стула.
— Да ты сиди, братец, — ласково так говорит он, — настояться ещё успеешь. Тут только закавыка такая: мы не можем подойти к его благородию господину Туманову и сказать, что у вас не все в порядке. Нам нужно какое-то основание, а вот этим основанием будет твой сигнал.
— Понял, — сказал я, — а этот сигнал как свистком или маханием руки подавать?
— Экий какой ты бестолковый, братец, — терпеливо сказал полковник, — сигнал – это записка, написанная тобой, в которой ты подробненько всё и опишешь. А я тебе списочек вопросов дам, которые нас интересуют.
— Да как же так? — возмутился я. — Я все напишу, а канцелярские все прочитают и пойдёт обо мне слава, что я на своего начальника доношу. Нет, я так не согласен. Вы вопрос задавайте, я вам все расскажу, а писать ничего ну буду. Любой мою бумагу возьмёт и скажет, вот он какой старший писарь Терентьев Христофор Иванович.
Я давно понял, к чему клонит полковник и просто издевался над ним, изображая из себя наивного простачка.
— Да ты не бойся, братец, — уговаривал меня полковник, — никто твою фамилию и имя не узнает, так как ты напишешь другую фамилию.
— Какую другую? — деланно изумился я.
— Какую себе придумаешь, — сказал полковник. — Вот тебе бумага, бери ручку и пиши. Подписка. Я такой-то и такой даю настоящую подписку жандармскому управлению Главного штаба в том, что буду добросовестно сотрудничать в охране государственных и военных секретов. В целях конспирации все свои донесения буду подписывать псевдонимом… А вот сейчас выбирай себе фамилию, — сказал полковник Петровас.
