, хорошо его знавшего, чувствовал себя скорее украинцем, чем русским. Впрочем, так же, как и Гоголь, он всегда находился на перекрестке этих двух славянских культур. Как знать, не Шевченко ли Карл обязан своим интересом к Гоголю? Во всяком случае, Эллендея называет будущее погружение Карла в Гоголя «немыслимым»: «Представь, этот сын Среднего Запада, баскетболист, отличный спортсмен, не неврастеник, он никогда не знал сомнений. И вдруг — влюбиться в Гоголя!»
Лидов запомнил Шевченко как «человека высокого, красивого, властного, победительного, с хорошим чувством юмора, но не по отношению к самому себе. Он был невероятный ходок по женской части, даже в очень преклонном возрасте. Такой альфа-самец с весьма потребительским отношением к женщинам. К американцам относился немного свысока. Впрочем, американская академическая тусовка его тоже недолюбливала, полагала наглым хамоватым нуворишем. Шляхетство сочеталось в нем с удивительным плебейством. А вообще, он обладал исключительным влиянием на людей. Был абсолютным лидером, львом».
Шевченко активно владел пятью языками, в общей сложности знал c десяток языков, причем не только в современной, но и в средневековой форме, славился выверенной переводческой техникой. «Греческие тексты он переводил точнее многих», — свидетельствует Лидов. Впрочем, его увлекало не только прошлое. В 1946 году Шевченко, еще не достигнув академических высот, вступил в переписку с Оруэллом и получил от него благословение на перевод и украинское издание его повести «Скотный двор» для распространения в лагерях военнопленных. Она вышла под названием «Колгосп тварин» с предисловием Оруэлла, которое является классическим.
Перебравшись в Америку в 1949 году, Шевченко входил в кружок крупного медиевиста Эрнста Канторовича в Беркли, штат Калифорния, преподавал в Мичиганском и Колумбийском университетах, стал профессором в Дамбартон-Оксе, главном американском центре византинистики, и в Гарварде, а также долгое время возглавлял всемирную ассоциацию византинистов (в этом качестве с ним познакомился и я, тогда еще студент-медиевист).
Cам Шевченко однажды сказал, что историки делятся на две категории: «Ярко раскрашенная бабочка, порхающая над цветником» и «пресмыкающаяся гусеница, чей по-червяковски приземленный взгляд охватывает даль одного капустного листа». Автор некролога в New York Times (Шевченко умер в 2010 году) утверждал, как и положено для подобных текстов, что Шевченко был и тем и другим.
