), и мы делили его с детьми, Иосифом. Потом приехала сестра — ну кошмар, — вспоминает Эллендея их первый дом в Энн-Арборе по Watersedge. — Выручил брат Карла, он был инженером в Детройте: «Я знаю, как вам помочь с первоначальным взносом для покупки большого дома. У нас есть чертежи». Мы говорим: «Чертежи для чего?» Он говорит: «Для КАМАЗов»».
Да, мы переводили «чертежи прошивочных машин для завода речных грузовиков КАМАЗа». Фирма Detroit Broaching Company выпускала штуки, которые режут металл, они продали громадное количество этих машин КАМАЗу. КАМАЗ потребовал от них, чтобы чертежи были с русским переводом. Сами мы в этом, конечно, ничего не понимали, но Карл купил технологический словарь. В результате нам заплатили шесть тысяч за эту работу, и мы купили наш дом».
Это был обширный «элегантно-потрепанный и хаотичный» особняк с просторным полуподвалом, который занимала редакция, семья же разместилась в двух этажах наверху[27]. «Теперь у нас было место и для кабинетов, и для хранения книг, и для многих русских гостей, иногда живших у нас месяцами», — пишет Эллендея[28].
Проффер с гордостью сообщает Владимиру Набокову: ««Ардис» — предприятие, всe еще во многом семейное, но теперь издательство занимает большую часть нижнего этажа довольно живописного здания, которое мы недавно приобрели на четырех акрах холма над Энн-Арбором и рекой. Дом этот первоначально (в 1928 году) строился как загородный клуб, потом был превращен неким эксцентричным миллионером в курятник, а затем вновь стал жилым домом сотрудника автомобильной компании «Форд», чей счастливый перевод в западное захолустье обеспечил нам место для размещения наборного автомата фирмы «IBM»»[29].
* * *
Cудьба дома на Heather Way оказалась зарифмована с судьбами мира, страны и ее литературы. Вскоре после смерти Карла на вечере его памяти в Нью-Йоркской публичной библиотеке Иосиф Бродский, друг и поэт, который многим обязан Профферам (а они, надо полагать, ему), скажет: «Если бы не слепящая боль его последних дней, он вполне мог бы заметить, что покидаемый им мир выглядит или, как минимум, мыслит иначе, нежели мир, который он знал всего лишь пятнадцатью годами раньше; эту разницу он мог бы частично зачесть и на свой счет»[30].
Это был трагический момент, хотя, как мы видим из нашего далёка, одновременно и звездный час издательства. Cлова в память о Карле Бродский произнес 1 апреля 1985 года, всего за 22 дня до апрельского пленума ЦК КПСС. В Советском Союзе начиналась перестройка, которая изменит не только страну, но и «Ардис». Без «золотого занавеса» и он не мог оставаться прежним.
