Не тут-то было. Одинокой скулящей собаке покоя никто не даст.
Скрипнула дверь, и в комнату вошла Илона. В белоснежном коротеньком халатике, голубенькой атласной шапочке с помпончиком и торчащими из-под нее белыми косицами. В руках держала что-то розовое и пушистое. Этим странным предметом она быстро взмахнула перед Парамоновым и весело сообщила:
— Исполняю любое желание!
— Дай поспать, Снегурочка! — проворчал Глеб, улыбнувшись.
— Можно и поспать, — игриво ответила она, пощекотав ему своей волшебной палочкой ухо.
— Илонка! — Парамонов увернулся. — Ненавижу, когда уши трогают. Прекрати!
Она хихикнула, отбросила пушистое орудие любой приличной волшебницы и принялась остро отточенным ноготком водить по скуле, шее, спускаясь к вырезу на рубахе.
— Я колыбельную могу исполнить, хочешь?
— Музыку тоже не люблю. Я после одиннадцати ночи мало что люблю.
— Ну можем в тишине, — она все еще улыбалась.
— Через полчаса, а то и меньше, позвонят и скажут ехать чью-нибудь кисть отдирать от асфальта. Спорим? Фейерверком оторвет.
— За полчаса можно многое успеть. Глеб!
— Да! Поспать. Какого черта ты за свой счет не написала сегодня? Порадовала бы Олежку, а!
— Тебя порадовать хотела! — обиженно сказала Илона. — Что случилось?
Парамонов сел на кровати и сосредоточенно потер глаза ладонью. Меньше всего на свете ему хотелось объясняться с собственной замужней медсестрой, но, похоже, придется. И именно сейчас!
— Случилось, — мрачно сообщил он. — Ты роли путаешь.
— Не перекладывай с больной головы на здоровую. Завел кого-то?
Да кого он там завел?!
Не виделись полторы недели с того идиотского утра, когда он после не менее идиотского вечера поволок ей ее брошь, найденную в его квартире — последствие идиотской ночи. Вернее, той самой тридцатиминутки, за которую можно много успеть, и заменившей ему ночь. Потому что до света он торчал на кухне за чаем и сигаретами. Брошь обменял на ее номер — на всякий случай. Вдруг опять трубы. На этом все. Их графики не совпадали. От слова вообще. Но Парамонов продолжал высматривать ее машину. Впрочем, безрезультатно.
— Прекрати, — пробурчал Глеб. — Я реально устал. А у тебя реально есть мужик. С ним бы Новый год и встречала.
— Вот только не надо мне тут морали читать! — фыркнула Илона.
— Ты меня знаешь! Где я и где мораль! — в его голосе совершенно искренно зазвучало возмущение. — Но правда, все уже. Давай тормози.
Девушка лучезарно улыбнулась, подняла свою пушистую игрушку, пощекотала ему ухо, проворковала:
