И снова посмотрел на себя — зачесанные назад волосы, старательно приведенная в порядок щетина. Возможно, стоило побриться, но если уж Глеб намерен был укрощать «свою» пилотессу, то так лучше. Последним штрихом — зажигалка Dunhill. Под запонки и часы. И на него из зеркала в упор, хмуро, недоверчиво глядел Глеб Парамонов образца двухлетней давности. Только взгляд другой. Разбитый.
Натянул улыбку на рожу — как положено для того, чтобы укрощать и покорять. И что-то в их глубине всколыхнулось. Осколки. Парамонов хмыкнул, перекинул через шею шарф и снял пальто с вешалки.
Движение, чтобы открыть и закрыть за собой дверь. И шаги вверх по лестнице — на двадцать четыре ступеньки, на два пролета. На целый этаж, отделявший его от нее.
* * *
Глеб звонил в дверь в полной боевой готовности, ожидая чего угодно — в конце концов, мамзель Ксёныч была барышней непредсказуемой и непоследовательной. Впрочем, шансов, что она не откроет, как ему казалось, практически не было — это же ей надо, а не ему.
В не менее полной готовности оказалась и Ксения, распахнувшая дверь. В темно-сером меланжевом пальто с кашемировым шарфом кораллового цвета и туфлях на шпильках в тон, каблуки которых позволяли ей стать гораздо ближе к его лицу.
— Привет, — кивнула она, и брови ее заметно дернулись в удивлении. Несмотря на то, что она с трудом бы вспомнила черты его лица, не заметить разницы в облике водопроводчика, пусть и оказавшегося врачом неотложки, и стильного молодого мужчины, стоявшего сейчас на пороге ее квартиры, было невозможно. Справившись с собственным недоумением, Ксения деловито поинтересовалась: — Как поедем?
— Можно я побуду кавалером и поедем на моей колымаге?
— Уверен?
— То есть ты сомневаешься?
— Придется быть трезвенником, — пожала она плечами.
— Главное — это произвести впечатление сходу, верно? — двусмысленно хмыкнул он. — Обратно можно и на такси, потом заберу.
— Как знаешь. Только за цветами надо еще заехать.
— За цветами, так за цветами.
Его серебристый — в тон запонкам — спорткар Ауди стоял уже под подъездом. Пригнал из гаража заранее. День мелких дел — всего-то за несколько часов вернуться в собственную шкуру. Жил-то он без кожи. Пиликнул сигнализацией, открывая дверцу перед Ксенией, и продолжал улыбаться. Теперь все это казалось ему смешным. Эдакий Голливуд на улице Телиги.
— Нам далеко ехать? — поинтересовался он, устроившись за рулем.
— Не очень. К парку Дружбы народов, — ответила Ксения, щелкнула ремнем и, резко обернувшись к нему, спросила: — Ты шпион?
