Окружающие, всегда знавшие, как для нее лучше, думали иначе. И, чувствуя себя петляющим зайцем, Полина училась врать и уходить от прямых ответов, носить подходящие маски – только бы не воспитывали и оставили в покое.
Получалось довольно неплохо – ей верили. Мама и тетя Галя постепенно становились спокойнее, радостно наблюдая довольную моську Польки, пока она находилась в зоне их видимости. Лёлька свято уверовала, что Мирош и правда был временным явлением в жизни подруги, помутнением рассудка, от которого та счастливо излечилась и, главное, без последствий на всю оставшуюся жизнь, как случилось у нее самой.
Ближе всех к истине совершенно неожиданно оказался Аристарх. Приват-монстр всеми правдами и неправдами вдалбливал в несчастную голову своей ученицы единственно верную в его понимании аксиому – ничего нет важнее искусства. С этим Полина не спорила. В музыке можно быть настоящей, не врать и не изворачиваться, чувствовать уверенность, что тебя не предадут и не бросят.
Она искренне собиралась довольствоваться лишь музыкой, нередко осознавая, что та все еще связывает ее с Иваном. И позволяла себе предаваться мечтам – в ночной тишине, наедине с собой.
Часами бродила по соцсетям, разыскивая информацию и рассматривая чужие фотографии, будто заглядывала в замочную скважину двери, за которую ее выставили. И засыпала под утро в обнимку с планшетом, в котором безостановочно звучал Ванькин голос.
Пока однажды в этой самой скважине не углядела то, что надолго лишило ее воздуха.
Это произошло в мае безумного года, когда она уже несколько месяцев должна была носить его фамилию. Вернее, он ее, как они смеялись, отчасти полушутя и слишком всерьез.
Привычный маршрут. Паблик в Контакте, посвященный творчеству «Меты». Аналогичный на Фейсе, но менее численный. Они росли, их паблики, день ото дня, и это, не имея ничего общего с рациональностью и здравым смыслом, радовало ее. Если чьим-то мечтам суждено сбываться, то почему не его? Мальчика, который разрушил ее жизнь.
Потом странички Фурсова, Кормилина, Комогорова. Ванька свои поудалял – однажды утром Полина привычно заглянула в соцсеть, а вместо фото с Z-fest’а, которое он не сменял с прошлого лета, обнаружила плачущего собакена, ознаменовывающего своей вселенской скорбью удаленный аккаунт хозяина.
Но вскоре Мирош оживился в Инстаграме, периодически по?стил туда фрагменты выступлений и кадры из их разъездов по стране.
Проворные пальцы пианистки быстро щелкали по нужному ярлыку приложения. И, даже не заглядывая в ленту обновлений, она сразу переходила на его профиль. Обычно после этого Полина надолго замирала, с трудом дыша. Но в тот вечер, наполненный лепестками отцветающих магнолий, – она умерла. Если в ней еще оставалось чему умирать.
