— Перестань, Генри, — равнодушно ответила Клара. — За своим рождественским завтраком ты прочтешь о том, что твоя жена вновь стала иконой моды и законодательницей стиля. Или что ты там заказываешь журналистам, чтобы они писали обо мне и тебе?
— Ты сама не видишь, на кого сейчас похожа? Мы будем с тобой вместе, рядом встречать гостей. И как мы будем выглядеть? Как престарелый муж-рогоносец и его слишком молодая супруга в поисках нового любовника? Прелестный водевиль! Ты в таких играла?
— Я и не в таких играла. И никогда не скрывала этого от тебя. Но я никогда за всю нашу совместную жизнь не давала тебе повода говорить о себе в подобном тоне.
— Не давала, потому что знала, чем это чревато для тебя! — рявкнул Генри, однако лицо его заметно расслабилось, монокль он убрал в карман и даже почти улыбнулся. — Я очень рекомендую тебе надеть что-нибудь попроще, Клара. У тебя есть в запасе еще целых двадцать минут. Успеешь придумать — твоя гардеробная больше нашей гостиной, — он взял ее за руку и, поцеловав в щеку, добавил: — Будь умницей, дорогая. Я жду тебя внизу.
Клара смотрела вслед мужу и думала, как так получилось, что двенадцать лет назад она благодарила судьбу, которая, как ей казалось, вновь улыбнулась, устроив встречу с Генри Уилсоном — талантливым режиссером средних лет, имевшим имя и репутацию в театральных кругах Англии. В Париж он приехал по приглашению хозяина одного частного театра ставить новую пьесу. А познакомила их Жанна. Уилсону нравилось посещать богемные места, о которых он был, конечно, наслышан, и где однажды его и встретила вечно общительная Жанна.
Клэр было с ним интересно. Сначала их встречи проходили в шумных компаниях, но все чаще они стали бывать только вдвоем. Как-то незаметно для девушки, они начали проводить вместе и вечера, а когда у них совпадали свободные дни, то выезжали за город. Впрочем, уже скоро эти отношения пошли совсем не по плану, намеченному Клэр. Она хотела лишь заполучить роль в новой пьесе небезызвестного режиссера, но Генри поставил ей условие: либо она выходит за него замуж, либо остается в своей оперетте, вполне возможно, что навсегда.
— Зачем вам это нужно, мистер Уилсон? — ошеломленно спросила его Клэр, едва не поперхнувшись кофе, который они пили на маленькой террасе на редкость не богемного кафе.
— Затем, что ты мне нравишься. Затем, что ты будешь только моей актрисой. В тебе есть кое-что, что можно развить. То, что еще не испорчено другими режиссерами. Вдвоем мы составим неплохой дуэт. И затем, что ты будешь благодарна мне за это.
