— Я не избегаю. Я просто не люблю, — коротко ответил он, взяв из ее рук галстук, перекинул его через шею, устроил под воротником и принялся вязать узел. — Как ты не любишь, к примеру, яйца-пашот.
Он посмотрел на Веру, подмигнул и улыбнулся, отдавая себе отчет в том, что улыбка вышла натянутой. Ее длинные витиеватые фразы, почти книжные, всегда заставляли его испытывать нелепое чувство вины. Они были женаты десять лет, из которых жили вместе от силы лишь половину этого времени. Его болтало где-то на юге в Добровольческой армии, когда она отчаянно цеплялась за прежнюю жизнь в Петрограде и, наверное, все еще ждала его. Потом он оказался в Константинополе, как и тысячи прочих, она же уехала в Гельсингфорс. Каждый добирался в Париж своим путем, совершенно не имея сведений о другом. У нее во Франции много лет жила сестра. Он же надеялся устроиться самостоятельно — в конце концов, наверняка еще остались люди в ученых кругах, помнившие фамилию Авершин… Когда-то давно почти известного историка-египтолога. Наверное, про обстоятельства их встречи в Париже можно было написать роман, если бы только в этом было хоть что-нибудь романтическое. Но увидев ее впервые после долгой разлуки, он так и не почувствовал того, что должно — она сделалась ему совсем чужой за эти годы. И единственное, чему он научился за месяцы их жизни во Франции — это считать Веру хорошим другом. Оставить ее теперь, после всего, в голову ему не приходило. И, пожалуй, она сделала для него больше, чем он для нее — она не давала ему сходить с ума и заглядывать в прошлое. И вместе с тем… так и не перестала быть частью этого прошлого.
— Тебе очень идет это платье, — зачем-то сказал Николай и поправил прядь ее волос, чуть выбившуюся из привычного пучка. Платье ей шло не более любого другого. В нем невозможно было определить ни ее возраста, ни того, привлекательна она или нет. А ведь когда-то бесконечно давно она казалась другой… впрочем, тогда все было другим. И уж тем более он сам.
Под руку, как и положено супружеской паре, они вошли в Ройал-корт. В холле уже толпилась публика, над которой витал тихий гул сдержанных разговоров. Вера никогда не бывала здесь раньше и с интересом осматривалась — когда еще представится возможность пожить несколько недель в Лондоне? Завершится курс лекций, которые в Университетском колледже Лондона читал профессор Авершин, и они вернутся в Париж. Потому эти несколько недель Вера упорно ходила в театры и галереи. В галереи ее иногда сопровождал муж. В театр — чудо, что в этот вечер удалось уговорить.
