Барундин в шоке отступил назад, когда Белый Гном продолжил атаку, его топор превратился в крутящуюся светящуюся дугу смерти для орков. Их неуклюжие удары безвредно отражались от его брони или совсем не попадали, когда легендарный воин нырял и извивался в рукопашной схватке, каждый его удар потрошил, разрывал и сокрушал.
Краем глаза Барундин заметил какое-то движение, золотистый свет, и, обернувшись, увидел повелителя рун, Арбрека Сильверфингера. В руке у него был Золотой Рог, сияющий внутренним светом.
Повелитель рун поднес инструмент к губам и издал длинный чистый звук.
Глубокий удар эхом прокатился по полю боя, заставив содрогнуться саму землю. Эта нота, казалось, эхом отдавалась от облаков и поднималась от земли, наполняя воздух громоподобным шумом. Повелитель рун сделал глубокий вдох и снова дунул, и на этот раз Барундин почувствовал, как земля дрожит под его сапогами. Дрожь усилилась, и в истерзанной земле начали появляться зияющие трещины. Орки и гоблины повалились в только что образовавшиеся расселины.
— Ну же, парень, не стой тут и не глазей! — воскликнул Хенгрид, поднимая молот над головой.
Оглядевшись вокруг, Барундин увидел, что орки были ошеломлены, многие из них лежали на земле, зажимая уши, другие вылезали из ям и трещин.
Барундин схватил знамя Жуфбара в левую руку и бросился вперед вместе с молотобойцами будто хвост разрушительной кометы вслед за Белым Гномом.
Молоты поднимались и опускались на орочьи черепа, в то время как топор Барундина вонзался в их плоть и крушил кости.
В течение нескольких минут орки были разбиты, изодранные остатки орды бежали быстрее, чем гномы могли последовать за ними.
Враг был побежден, Барундин почувствовал, как усталость охватила его тело, а ноги ослабли. Он споткнулся, а затем выпрямился, понимая, что находится перед своими собратьями-гномами и должен быть сильным. Он вспомнил своего отца и с проклятием повернулся и побежал обратно через усеянное трупами поле туда, где все еще лежал король. Арбрек стоял рядом с Трондином, баюкая его голову и поднося кружку к губам короля. Тронд проглотил пив, поперхнулся и приподнялся на локте.
— Отец! — ахнул Барундин, останавливаясь и опираясь на штандарт для поддержки.
— Сынок, — прохрипел Тронд. — Боюсь, что с меня хватит.
Барундин повернулся к Арбреку, чтобы как-то возразить, но повелитель рун просто покачал головой. Принц гномов обернулся, почувствовав чье-то присутствие позади себя. Это был Белый Гном. Руками в перчатках он снял шлем, и его густая борода хлынула водопадом. Барундин снова тяжело вздохнул: лицо, смотревшее на него, было лицом старого коробейника.
