– Я приду чуть позже, – сказал Сандер, стоя на пороге ее каюты, – и проведу вас по кораблю. Все покажу, со всеми познакомлю. Думаю, вам будет интересно узнать, как устроена «Невеста ветра» и кто тут живет.
– А капитан Крейн об этом знает? – спросила Эсме, решив не уточнять, что как раз о внутреннем устройстве корабля ей известно достаточно – от самого корабля. – Он же хотел держать меня тут как в тюрьме до следующего порта.
– Знает ли капитан? – Сандер неуклюже взмахнул рукой, стукнулся костяшками пальцев о дверь и зашипел от боли. – Да он и приказал мне этим заняться. Кое-кому такое дело не по нраву, но вы не переживайте!
Растерянность Эсме возросла стократ, и теперь к ней примешивался страх. Кто-то дерзнул возразить капитану? А как же вчерашний красивый рассказ о том, что вся команда думает и поступает так же, как навигатор? Кроме того, она сомневалась, что хочет слишком уж близко знакомиться с пиратами, пусть даже те и благодарны ей за помощь. Пожалуй, разумнее всего было придерживаться первого приказа Крейна и не выглядывать из этой каюты без лишней надобности, пока «Невеста ветра» не окажется в каком-нибудь достаточно далеком от Тейравена порту, вновь замаскировавшись под торговый фрегат. Но когда Сандер и впрямь вернулся, у нее не хватило смелости отослать его.
Матрос, как и обещал, показал ей весь фрегат, начиная с брюха и обитавших там маленьких лодок. Вживую все выглядело и ощущалось иначе: коридоры были темнее, в воздухе чувствовался едва уловимый пряный запах, и в висках Эсме то и дело начинала пульсировать боль – она ощущала сомнения фрегата, который никак не мог решить, что с ней делать. И, конечно, теперь вокруг были люди, а не узлы светящейся сети.
Кока звали Мани Рыбий Хвост. Он был похож на копченую рыбу-иглу – тощий, обожженный солнцем, с длинным носом и глазами навыкате. Эсме, смущаясь, поблагодарила его за еду и особенно за чай, а он выразил готовность поить ее этим самым чаем – по семейному рецепту! – каждый день, столько времени, сколько понадобится. Она посмотрела на его руки, покрытые шрамами от ран и ожогов, и тотчас же поймала шальной мыслеобраз, полный жгучей боли. Мани страдал от суставной болезни, которая должна была в скором времени превратить его пальцы в подобия кривых древесных корней. Она легко коснулась его плеча и убрала боль, решив, что с остальным разберется в Ламаре или другом порту, где Крейн выполнит все свои обещания, не забыв о сундуке с целительскими зельями.
