— А почему ромашки? — не удержался Зак.
— В детстве любила их собирать, — на сей раз после короткой паузы ответила девушка. — Хочу, чтоб мои дети когда-нибудь тоже могли собирать ромашки на полянке. А не рисовать их на скафандре. Поэтому мочу ксеносов и буду мочить дальше. И вы мочите.
— Смерть ксеносам! Даёшь ромашки! — заорал кто-то.
Клич мгновенно подхватили и продолжали орать минут пять после того, как Ромашка ушла.
— Вот ведь угораздило… И как только так вышло-то… — бормотал Майк, меряя шагами палубу — дюжина шагов от бака до юта и столько же обратно. — Тысяча чертей и якорь мне…
Майк осёкся и сплюнул за борт. Учитывая, сколь неудачно начинался день, подобное пожелание по закону подлости вполне могло осуществиться. В отличие от более рациональных желаний — например, узнать, где он вообще находится и как отсюда выбираться.
Мало удовольствия оказаться на яхте в открытом море, не зная своего местоположения и без связи с внешним миром.
— А всё Джо виноват, — решил назначить ответственного за свои неприятности Майк. — И куда только подевался этот поганец?
Судя по отсутствию на яхте электронного компаса и рации, забрать в починку которые и заходил Джо, «козёл отпущения» благополучно сошёл на берег и отправился домой, прихватив так необходимые в данный момент Майку приборы. И Майк, кажется, даже смутно это припоминал. Вот чего он совершенно не помнил, это как отдавал швартовы и отчаливал от пристани — не говоря уж о том, зачем это сделал.
— Последняя бутылка текилы явно была лишней, — вздохнул Майк.
Он ещё раз вгляделся в горизонт — и с тем же успехом. Вода, вода, одна вода. Берег вполне мог быть — и должен был быть! — совсем недалеко, прямиком за горизонтом — не могла же яхта за ночь уплыть на сотни миль. Но вот только в какой стороне? Определить стороны света Майк, конечно, мог и без компаса — но не свои координаты, а в каком направлении несло яхту, пока он спал, оставалось известно разве что Нептуну. А плыть наугад означало вероятность уйти в открытое море, без возможности вернуться.
— Вот кончатся припасы, начну сходить с ума от жажды, выброшусь за борт, а потом найдут мою яхту пустую, дрейфующую в открытом море, и появится новая легенда о корабле-призраке, — проворчал Майк, вновь сплюнув за борт.
В очередной раз оглядев синь моря, на горизонте переходящую в синь неба, от которой у него уже рябило в глазах, Майк собрался было уже вернуться в каюту, как вдруг резко обернулся и вгляделся пристальнее. Что-то на горизонте зацепило его взгляд, какая-то точка. Присмотревшись, Майк понял, что это не пятно перед глазами — точка медленно, но неуклонно росла.
