– А ты кто такая? – спросил он девочку, выглянувшую из дома.
– Меня зовут Гретель.
– А почему же нельзя есть? Это же вкусный шоколад…
– Нет, – ответила девочка, – это не знакомый тебе шоколад. В нем искусственная мука, красители, сорбиновая кислота и бензоат натрия, тиабендазол, гесаметилентетрамин, формальдегид, диметилдикарбонат, декстрины, глютамат калия, глицин и глицин натрия.
Он, после нескольких секунд замешательства, отбросил в сторону кусочек странного шоколада и, почти умоляющим тоном, сказал ей:
– Но я голоден… У тебя нет ничего поесть?
– Почти ничего, – сказала девочка и тотчас добавила, – потому что… иди, посмотри…
Она взяла его за руку, и они вошли в дом. Пройдя по прихожей, декорированной в стиле рустик, она открыла большую дверь, и в тот же миг они оказались в огромном тускло освещенном коридоре.
Они начали быстрым шагом продвигаться вперед. Картины последовательно сменяли одна другую, так же, как и освещение, которое то тускнело, то вспыхивало отблесками света, словно на экспонаты падал свет вращающихся прожекторов. Окостеневшие животные, окаменевшие оленята, истлевшие одежды на иссохших фигурках, огромные пауки с маленькими черепами, высохшие русалки, мумифицированные медвежата, засушенные кукольные домики.
Будто в замедленной съемке черно-белого длинного киноплана он увидел, как в гробу спит Белоснежка, откусив от генетически модифицированного и накачанного удобрениями яблока, семеро козлят были целы, но мертвы, наполненные диоксинами, корзинка Красной шапочки – нетронута, и над ней то и дело зажигался красный огонек, предупреждающий о содержимом: сыр с корочкой антибиотиков, рыба с кадмием и ртутью, морепродукты с токсинами, мясо теленка, больного ящуром.
Еще он увидел увядший от инсектицидов бобовый стебель Джека и десятки сдохших от птичьего гриппа гадких утят, разбросанных на бесплодных окаменелостях в тех местах, где бросал свои камушки Мальчик-с-пальчик. Он встал в конце коридора, там, где света было меньше, и посмотрел на скелет в разодранном бархате с остатками соломенных волос.
– Это Чудовище? – спросил он.
– Нет, – ответила ему Гретель. – Это была Красавица!
Тотчас они вновь очутились в маленькой прихожей в стиле рустик.
– Ну, что? – сказал он. – У тебя нет ничего поесть?
Девочка оставалась неподвижной, словно была в сомнениях или раздумьях.
– Отец, – сказала она нему, – принес превосходных сардин, которых он выловил утром… Это единственное, что есть под нашим фонарем. Хочешь?
