Бенджамин услышал, как юнга еле заметно всхлипнул. На запятнанной столешнице с маниакальным перфекционизмом были разложены десятки предметов, предназначавшихся для причинения невыносимых мук. Ножи — прямые и кривые, острые и зазубренные. Всевозможных размеров крючья. Молотки для дробления костей и забивания гвоздей. Клещи для вытягивания языка, для вырывания ногтей и плоти. Миниатюрная ручная пила с кривыми зубьями. Шило короткое, шило длинное.
На специальной подставке лежала железная кошачья лапа, с креплением на руку. Были также наборы игл разных калибров для засовывания под ногти. Баночки с кислотами и наркотическими веществами. Последние использовались при особо жестоких процедурах, когда требовалось, чтобы жертва не агонизировала раньше времени.
Одна из таких процедур носила название «знатная дама». Одурманенному наркотиком несчастному делали на шее надрез. Сапожным ножом снимали лоскуты по три–четыре дюйма, которые свисали на поясе, образуя «юбку» из собственной кожи. Потом «юбку» подпаливали паяльной лампой. Кожа скручивалась и скукоживалась, имитируя изящно сложенные полы дамского платья.
Когда действие дурмана заканчивалось, у несчастного оставалось пять–шесть минут до того, как он сойдёт с ума и умрёт от болевого шока.
Рука де Бромосса зависла над кинжалом с волнообразным клинком. Поразмыслив секунду, он продолжил движение руки. Взгляд упал на клещи.
— Сдёрни–ка с них одёжку, Додо!
Помощник инквизитора с нескрываемой радостью схватил со стола нож и принялся распарывать рубашки и брюки пленников. Закончив с этим, он пододвинул поближе факельницу, чтобы сделать представление более красочным и детальным.
— Вот! Так гораздо лучше! Ой! Чуть не забыл. Бун, приготовь на всякий случай «шляпу джентльмена». Вдруг пригодится.
Коренастый подошёл к каменному порталу. Сыпанул в него две лопаты угля и как следует раздул мехами. Когда пламя занялось, кузнечными клещами ухватил выкованную из стальных полос шляпу–котелок и водрузил её поверх краснеющих углей.
Бенджамин не верил в происходящее. Ну ладно бы исхлестали плетью, но такое! Увидев, как Бун поставил разогреваться «шляпу», Албертом охватила паника. Он судорожно затряс цепями, пытаясь освободиться. Кричать юнга не мог, голосовые связки сковал первобытный страх. Ожидание мучительной смерти отключило все мыслительные процессы.
— Ты хочешь мне рассказать, как всё произошло? — инквизитор подошёл к извивающемуся юнцу. — Молчишь? Наверное, тебе что–то мешает говорить. Давайка посмотрю.
