Артур посмотрел на епископа. Тот быстрым движением загнал кинжал в ножны и повернулся к сидящим у опоры людям.
— Вставайте. Мы заходим.
Долго упрашивать не пришлось. Все как один, поочерёдно вбежали в распахнутую церковную дверь. Последним зашёл Брюмо. Он недоверчиво осмотрел внутреннее убранство богадельни. Центральный неф, отделённый от окон обходной галереей с узкими колоннами. Два десятка облезлых скамей. Широкий проход посередине. В апсиде, на небольшом возвышении алтарь. По бокам зияющие чернотой проемы, перекрытые решётками.
Старик прикрыл за всеми дверь. Громко лязгнул железный засов. Из широкой каменной чаши, стоящей у входа, монах выудил тлеющий уголёк и сунул в него лучину. Дождавшись, когда та разгорится, поднёс к ней две толстые свечи. Когда пламя занялось, оставил одну на подставке, а вторую отнёс к алтарю и разжёг ещё с полдесятка таких же свечей.
Окинув взглядом измученных и замёрзших гостей, монах подошёл к дровянику у стены. Схватил несколько корявых сучьев и кинул их в ещё одну каменную чашу, стоящую у алтаря. Спустя полминуты послышалось приятное потрескивание разгорающегося хвороста.
— Не знал, что в такой глуши столько народу, что хватило бы заполнить эти скамьи, — епископ поднёс руки к прыгающим языкам пламени. По закоченевшим пальцам потекло приятное тепло.
— Когда–то здесь было оживлённее. Лет пятьдесят назад. Пока не проложили канатную дорогу.
— И как же канатная дорога повлияла на местную оживлённость? — бледный от слабости Бенджамин не удержался от напрашивающегося вопроса.
— Противники пара зачастили в эти края. После чего местные селения и опустели, — невозмутимо ответил старец. — Рассаживайтесь перед алтарём. Я принесу одеяла и еду. Ночь будет длинной и неспокойной.
Монах отворил левую дверь–решётку и скрылся в темноте. Путники расселись по скамьям. Впервые за долгое время у них выдалась спокойная минута. Нахождение в божьем доме, пусть и давно заброшенном, немного успокаивало. В ожидании старика Артур осмотрел друга. Серьёзных травм тот не получил и отделался только сотрясением мозга.
Внимание всех привлёк странный шум, доносящийся снаружи. Кто–то топтался на крыльце, шаркая ногами по каменным ступеням. Брюмо вместе с Артуром медленно приблизились к двери. Епископ вопросительно посмотрел на черпия. Тот рукой коснулся груди и еле слышно прошептал:
— Об этом я и говорил. У меня сейчас сердце задымится от пульсации урны.
В дверь тихонько толкнули. Потом ещё раз, но уже сильнее. Засов надёжно удерживал тяжёлые дубовые створки, укреплённые железными полосками. На минуту наступила тишина. Снова два толчка и сразу же недовольное урчание. За дверью кто–то злился. Ещё два удара, на этот раз с разбегу. Урчания сменилось пронзительным криком.
