Вернувшись в Сан-Франциско, я продолжал контактировать с Ольсоном. Каждые несколько недель я получал от него по электронной почте или скайпу какую-нибудь информацию о древнем открытии, которое он заново откопал в своей медицинской библиотеке. Он продолжал эксперименты над собой, используя свое тело как доказательство того, какой силой обладает дыхание и на какие чудеса способен «отход жизнедеятельности» – углекислый газ.
Вот почему спустя год после нашей первой встречи Ольсон оказался в моей гостиной в Сан-Франциско с дыхательной маской на лице и датчиком ЭКГ, прикрепленным к уху.
* * *
«Не мог бы ты подать мне оксиметр?» – повторяет Ольсон, сидящий напротив меня.
Мы только что закончили наше послеобеденное тестирование, и Ольсон подключается к прибору, который измеряет содержание двуокиси углерода, аммиака и других веществ в выдыхаемом воздухе и является аналогом алкометра, определяющего наличие алкоголя в крови. Он закрепляет оксиметр на пальце и начинает отсчитывать секунды.
Не знаю, сказалось ли на нас повышенное содержание двуокиси углерода и окиси азота в результате носового дыхания, но мы чувствуем себя сегодня слегка разбитыми. Мало нам было рентгенологических обследований и функциональных дыхательных проб в Стэнфорде, так мы еще набрали оборудования для домашней лаборатории на несколько тысяч долларов. Вот уже две недели мы непрерывно делаем тесты, и это начинает утомлять. Но сегодня что-то новенькое.
Ольсон вытирает руку о свитер и поворачивается так, чтобы я мог видеть показания на приборах. Все жизненно важные параметры в норме: пульс 75, систолическое давление 126, содержание кислорода 97 процентов. Три, два, один — он начинает дышать. Но делает это медленно, очень медленно. Он вдыхает и выдыхает в три раза медленнее, чем среднестатистический американец. Вместо 18 вдохов в минуту он делает шесть, втягивая воздух носом и выпуская через рот. Я наблюдаю, как содержание двуокиси углерода поднимается с 5 до 6 процентов и продолжает расти. Спустя минуту оно уже на 25 процентов выше, чем всего несколько минут назад, и благодаря этому он переходит из вредной для здоровья зоны гипокапнии (пониженного содержания углекислого газа в крови) в зону медицинской нормы. Тем временем его артериальное давление падает на пять пунктов, да и пульс снижается примерно до 65 ударов в минуту.
Единственное, что остается без изменений, – это кислород. С начала и до конца теста, даже несмотря на то, что он дышит втрое реже обычного, уровень кислорода не колеблется: 97 процентов.
