Забрав сию мелочь, разбойники жестами повелели мне раздеться: видимо, моя одежда для них тоже представляла ценность. Я повиновался и остался в одном исподнем. Мне велели снять и его, бросив взамен какую-то грязную рогожу, дабы я мог прикрыть те места, которые завещал нам прикрывать еще праотец наш Адам.
На мне остался лишь золотой нательный крест, надетый на меня более полувека назад при крещении в городском соборе нашего родного Штайнбаха. Сей крест стоит недешево даже по нашим имперским меркам, не говоря уж о новгородских. И представь себе, брат мой во Христе, что ни один из разбойников не покусился протянуть руку и сорвать с моей шеи сей святой крест, хотя было светло и они не могли не видеть его ценность!
Потом меня, благодарение Господу, отпустили, и я вернулся в терем Радко, дрожа от пережитого страха и вечерней прохлады.
Рыцарь Арнульф раздраженно объяснил мне, что виной сему происшествию являюсь я сам, ибо должен был не останавливаться, когда ко мне подошел тот человек, а просто идти мимо, не обращая на него внимания. А когда он схватил меня за локоть, мне надо было начать звать на помощь и отбиваться в меру своих немалых физических сил. И действительно, я вспомнил, что злодей был гораздо тщедушнее меня.
Кажется, доблестного Арнульфа более всего разозлило то, что у тех разбойников даже не было никакого оружия, то есть это были обычные бродяги. Оказывается, то, что со мной произошло, здесь называется «раздеть до креста», и если бы меня раздели воины в тяжелом вооружении, ему, наверное, было бы не так обидно. На будущее рыцарь Храма велел мне брать с собой на прогулки либо одного из слуг, либо хотя бы брата Северина.
Я не мог не рассказать про удивительную набожность тех разбойников, но тамплиер процедил сквозь зубы, что набожность выражается в благоговейном отношении к святыням, здесь же имело место простое суеверие: снявший с меня крест принял бы на себя все мои грехи. Я не стал спорить, хотя и остался при мнении, что набожность есть набожность независимо от того, чем она вызвана.
Под конец разговора Арнульф окинул меня недовольным взглядом, усмехнулся и сказал, что в таком виде я похож на циркового шута. Я обиженно заявил, что не всем быть укротителями львов, и ушел в свою комнату переодеваться.
Теперь позволь, брат мой во Христе, исполнить волю нашего христианнейшего императора и описать укрепления Новгорода и его пригородных крепостей.
Я даже не ожидал, что укрепления второго по величине города Руси окажутся столь слабыми. Середину Новгорода окружают невысокие, около пяти локтей
