Особенно выделялся руль – в виде оскаленной медвежьей головы, из разверзнутой пасти выглядывала фара. Коричневый пластик шел в разные стороны, олицетворяя собой шерсть, в ней искусно прятались рукояти управления. Передняя вилка в форме лап держала вынесенное вперед колесо, оканчиваясь неким подобием блестящих когтей. Задние «лапы» словно отталкивались от дороги.
Хромированные детали блестели, сверкали на солнце, казалось, что зверю оскорбительно долго находиться на одном месте. На таком можно рвануть куда угодно, не опасаясь, что отвалятся «лишние» детали и придется куковать в чистом поле.
– Что, нравится игрушка? – Вячеслав похлопал рукой по увеличенному бензобаку. – Мы с Федорузой переделали под себя. Так, хобби, а приятно, когда на тебя заглядываются по дороге. Вот если бы ты промазал, и въехал в дровяник, то Федя начал бы кататься на тебе. И не отпустил бы, пока не проехал пару тысяч без дозаправки.
– А вы специально в таком стиле сделали? Как бегущего медведя? Чтобы вертушек поддразнить? – поинтересовался я, переводя тему и восхищенно рассматривая мотоцикл.
– Догадливы-ы-ый, – протянул Вячеслав, залезая в седло. – Давай прыгай и поехали.
Я водрузился на чернокожее сиденье, пришлось потесниться из-за могучей спины Вячеслава. Водитель легко дернул педаль и мотоцикл заурчал. Пока водитель устраивался на сидении, мотор ровно и тягуче набирал обороты. Зверь мелко трясся, предвкушая скорую гонку. В окне желтого соседского дома и вправду мелькнула чья-то рука, шевельнулись занавески-паутинки.
– Пассия Федина, сохнет по нему, а он все никак не решится. Держи! – Вячеслав протянул шлем, более похожий на немецкую каску времен Великой Отечественной войны. – Надевай! А то нам ещё с гаишниками проблем не хватало. Они и так за каждую мелочь цепляют.
Нам бы ещё пару автоматов, чтобы полностью стать похожими на немецких оккупантов. Вячеслав поддал газа, и мотоцикл легко сорвался с места. «Медведь» вырулил на дорогу, и, наращивая скорость, полетел навстречу свежему воздуху.
Ветер свистел в ушах, напевая песню свободы, протяжно подвывал на поворотах, менял тональность на спусках и подъемах. По обеим сторонам проносились налитые багрянцем березы, желтеющие травы. Статные ели красовались колючей зеленью, покачивали блестящими смоляными шишками. Кусты вербы и сирени роняли листву в сливные овраги.
Мы обгоняли машины, я видел вскинутые брови людей, оглядывающих причудливый мотоцикл. Вячеслав ехал аккуратно, но быстро. То и дело прыгали на «встречку», для обхода машин. Мотор утробно ревел, словно грозно рычал на плетущихся тихоходов. Я испытывал неясное облегчение по мере приближения к Шуе.
