— Гм…
— Перестань, Крис. Он не предаст нас, это не в его духе.
— Надеюсь, ты прав.
Она нежно легла на него и развела ноги.
— Дверь открыта, — улыбаясь, напомнил ей Фред.
— Ну и что? — проворковала она, расстегивая ему рубашку. — Все внизу, мы здесь одни. Одни во всем мире.
Он погладил ее по волосам, нежно провел ладонью по спине, запустил руку под маленькое черное платье, которое чертовски идет ей, и задрал его, чтобы открылись бедра.
Она так редко проявляет активность. Так редко хочет его. Так редко снимает свой панцирь холоднокровного животного.
Он осознал, что они знакомы долгие годы. И что он едва знает ее.
Что по-прежнему не догадывается, отчего она так страдает.
Хотя он попытался узнать. Но добраться до ее сердца так же трудно, как до золота, спрятанного в сейфах Французского банка. Он пока не нашел кода доступа. И это его возбуждает.
Своими нежными губами она прикоснулась к его груди; он закрыл глаза. Дал ей право зайти так далеко, как она захочет.
Так далеко, как сможет.
Чаще всего она ограничивается тем, что распаляет его, а потом внезапно воздвигает между ними непреодолимый барьер.
Иногда он его не замечает. Несколько раз он ее заставил. И похоже, она на него даже не рассердилась. А вот он был раздосадован. Потому что ощутил боль, которая последовала за принудительным наслаждением.
Он нашел Кристель на улице. Точнее, на панели, чтобы не сказать в канаве.
Он был одинок, она была прекрасна, он поднялся к ней. Она направила на незваного гостя нож, чтобы вытрясти из него бабки. Это произвело на Фреда впечатление, и он решил взять ее с собой.
Ей еще не было даже двадцати, ему уже стукнуло сорок.
У нее было только имя, у него — список судимостей длиной с руку.
Она не имела семьи или больше не хотела ее иметь, он так никогда и не узнал. Какая разница?
Ему нравится ее сумасбродство, ее тайны. Ее реакции непокорной и необузданной зверушки — дикой и опасной. Иногда порочной.
Он открыл глаза, она отстранилась от него. В который раз оставляя его, чтобы вернуться к окну. В свой мир.
Фред сделал глубокий вдох и присоединился к ней. Он обнял ее, она напряглась, становясь твердой и холодной, как мраморная статуя.
— Может, сегодня ночью, — прошептал он ей на ухо.
Она не ответила.
Она была уже не здесь.
19:12
Зазвонил телефон, Сандра вздрогнула.
— Давай, — распорядился Рафаэль.
Он встал прямо у нее за спиной, сильно прижал ее к себе и приставил ей к ребрам ствол своей пушки. У нее прервалось дыхание.
