– Вы излишне любопытны, майор Проказов. В целом, это полезное качество. Скорее всего, за содействие в расследовании, я сумею приставить вас к награде. Возможно, получится решить вопрос о повышении. Мы с генералом очень давно знакомы. Я знаю, о чем говорю.
Прокурор вздёрнул брови. Его лицо все ещё хранило недоверчивость, но глаза, казалось, уже увлеклись грёзами о будущих успехах. Мечтательная сладость разлилась на лице майора. Было ясно, что в дни серой будничной рутины, подобная ситуация не раз происходила в фантазиях Проказова. При этом его прагматичный ум всякий раз отдёргивал себя, напоминая, что в реальности нет места мечтам и фантазиям.
– Где сейчас Шустов? На Гиперионе? – спросил Ян.
– Да. Генерал Шустов недавно возглавил отделение Комитета на Гиперионе.
– Помогите мне с ним связаться. Мне нужен прямой защищенный канал.
Прокурор медлил. Он выпил воды, отставил стакан, после чего налил воды ещё и снова выпил.
– Майор, время идет! – торопил его Ян. – За мной организована погоня силами противника, и я должен успеть передать важные сведенья генералу до тех пор, пока меня не настигли.
Проказов, сохраняя недоверие на лице, утвердительно кивнул головой.
– Я сделаю запрос на видеовстречу с Генералом. Потребуется какое–то время, – майор поднялся из–за стола, поглядывая косо на гостя.
Немного помявшись, он негромко произнёс:
– И служба связи может запросить кодовое слово.
– Эйри, – не моргнув глазом ответил Ян. – Генералу этого будет достаточно.
Майор Проказов, сощурившись, какое–то время смотрел на гостя, после чего вышел в служебную дверь, оставив Яна одного.
Эйри – это удивительной красоты ничто. Вряд ли какая другая пустыня может выглядеть так восхитительно.
Она раскинулась в сорока трёх километром ударном кратере, оставленном на Марсе одним из крупнейших метеоритов, упавшем около миллиарда с четвертью лет назад. Средняя глубина кратера небольшая, всего около километра по всей поверхности. Но в одном месте пустыни есть необычная воронка, ущелье идеально округлой формы имеет не более сорока метра в диаметре. Глубина на пике ущелья переваливает за отметку в восемьсот метров.
Полуденный, пыльно–желтый, свет едва достигает дна впадины. А если точнее, песчаное дно освещает лишь красно–оранжевый спектр солнечного света. В этом сиянии многогранные кристаллы песка причудливо поблескивают и, дрожа от перепадов температуры, отражают радужный свет.
На закате меняется угол падения солнечных лучей, и часть ущелья погружается в непроглядный морок. Эта сторона превращается своего рода в экран для проектора. На дне воронки, над поверхностью, сгущается туман – взвесь крупиц воды, испарившейся из глубинных источников. Песчинки со световой части дна проецируют солнечные отблески на чёрный экран сквозь лёгкую волнующуюся дымку. Всё изображение словно дрожит и колеблется, переливаясь сине–фиолетовыми, красно–оранжевыми и бело–голубыми пятнами, в зависимости от типа отражающего минерала. И если лежать на самом дне впадины, лицом к этому удивительному природному экрану, кажется, что паришь в космосе, несёшься сквозь галактики и пылевые облака звездных скоплений.
