– Новому времени – нового президента!
Вслед за молодыми подхватывает вся толпа:
– Даёшь нового президента!
Гигантская голограмма исчезает.
Людская масса всё плотнее, скопище захватило меня и повело, понесло, потащило.
Всё новые плакаты:
«ДЕМОКРАТИЯ – ЭТО СМЕНА ВЛАСТИ».
«ДЕМОКРАТИЯ – ДЛЯ ВСЕХ».
Но как же вырваться из потока?
Поперёк улицы – растяжка:
«КАЖДОЙ БАБЕ ПО МУЖИКУ,
КАЖДОМУ МУЖИКУ ПО ТРИ БАБЫ».
Ага, а дитя́м – мороженое.
Опять скандируют:
– Ка-ра-ча-ров! Э-лик-сир!
– Ка-ра-ча-ров! Э-лик-сир!
– Мы этого достойны! Мы этого достойны!
Внезапно стало свободней, будто впереди пробку выдернули.
– А ты, очкарик, чего молчишь? – справа злой голос. – Ты-то нахера припёрся? Сюда люди пришли нормальные.
Жирный, как боров, краснорожий мужик переводит взгляд с меня на соседей – в поисках поддержки.
– А сам чего буркалы вывалил? – оскалив зубы в улыбке, я хлестнул кончиками пальцев по багровой ряхе. – Очки, говоришь…
– А-а! – пузан прижал к щеке ладонь, толстая шея налилась кровью.
– В очках-то врага лучше видно. Хотя в такую мишень промахнуться трудно, – я чуть откинул полу куртки.
– Я что, я же д-думал, т-ты хомячок.
– О, бля, смотрите на него, он думал. Ну ты Аристотель! Выходит, сам ты хомячок и есть. Тут и правда люди правильные, а вот с тобой мы сейчас разберёмся.
– Да не, не… – на багровом лбу выступила испарина.
– Ладно, живи пока. И больше на пути не попадайся.
Опять сдавили, да ещё эта вонь от горящих факелов… Господи, как тошно.
– Граждане! – громогласный голос откуда-то сверху. – Митинг не санкционирован. Немедленно разойдитесь.
Истеричный вопль толпы, и людской поток несёт меня дальше. Не хватает воздуха, болью в висках отдаётся пульс. Не упасть, только не упасть…
Чмокающий звук слева – изо рта усатого коротышки толчками изливается алая кровь, толпа тащит мертвеца дальше.
«Бумц» – позади, совсем рядом. И женский визг далеко впереди.
– Гады!
– Убийцы!
– С крыш, не менее двух стрелков, – спокойный голос рядом. – Пора сваливать.
Лет сорока, с густой короткой бородкой – бросился вперёд и вправо. Я невольно протиснулся туда же.
Через пару минут нам удалось вырваться в переулок.
– Чудовищное преступление антинародного режима, ага, – глаза живые, усмешливые. – Избирательная ликвидация протестного электората. Не тормозим, ускоряемся.
Оглянулся – за нами бешеное стадо.
– Метров на пятьсот бы уйти, нет, не успеем, – он рванул железную калитку, за нами шмыгнул пацан лет пятнадцати; бородач быстро задвинул тяжёлый засов. Орущая толпа осталась за могучей стеной.
