Трава 29
Видимость была метров десять. Туман, состоящий из пылевой взвеси, окружал меня со всех сторон. В горле сильно першило, и я вернулся к машине, чтобы сделать затяжной глоток воды.
С досадой я обнаружил, что не взял перочинный ножик и аптечку. Видимо, кривляясь перед зеркалом, я в итоге не закрепил рукоятку ножа на ремне, а собранную аптечку, пребывая в мужественных грёзах, так и оставил на кухне.
Спускаться я стал, взяв чуть левее, чем в предыдущий раз. Шёл как в медленном танце, постоянно оборачиваясь вокруг собственной оси. По мере продвижения я с удивлением обнаруживал, что мои вчерашние метки на камнях остались нетронутыми! Это вселило в меня некоторую уверенность, и я чуть ускорил шаг. Те каменистые бугры-наросты, что были покрупнее, я также отмечал маркером широкими крестами.
Прошло сорок минут. По ощущениям я был на середине пути до ложбины. Туман стал ещё плотнее. Пить хотелось ужасно. Я поневоле сбавил шаг, так как двигаться быстрее в этом сером киселе было нельзя. Ещё я постоянно озирался, оборачивался и косил взглядом вправо, чтобы ориентироваться относительно вчерашних отметок.
Метрах в пятнадцати справа от меня проступили очертания большого нароста. Это был целый каменный гребень выше моего колена в пике и длиной метра в полтора. Я его хорошо запомнил, когда отмечал в прошлый раз. И мой крест на манер андреевского был на нём в целости и сохранности, но под самым перекрестьем стоял какой-то знак!
Я остановился и огляделся. Трава почти беззвучно продолжала шелестеть на ветру. В тумане вокруг я не видел и не чувствовал какого-либо движения или чьего-то присутствия.
Я подошёл ближе, чтобы рассмотреть наскальный рисунок. Это была завитушка – линия, закручивающаяся внутри себя в круговую спираль. Она была процарапана в камне, возможно тем же инструментом, что использовался и при борьбе с моими метками. В центре спирали линия заканчивалась каким-то нечётким символом. Я нагнулся, чтобы получше разглядеть эту деталь изображения. Но оказалось, что это всего лишь игра здешней природы – причудливый узор, сложившийся из естественных трещин и сколов в породе.
Я даже не успел задуматься о том, что для меня означает это послание на камне, как короткий свист рассекаемого чем-то воздуха взорвался адской болью в моём затылке! И эта боль мгновенно растеклась по всей голове, залив изнутри своим чернильным мраком мои глаза и уши. А потом в эту черноту провалился и я весь, ничего не видя, не слыша и не ощущая.
