И наши курсы совпали. Как два латинских танцора танго мы сблизились. Как два ковбоя из вестернов долго-долго смотрели друг другу в глаза. Добро как всегда победило более слабое добро. Молчание в качестве контрибуции отошло терпеливейшему.
– Я слышала, что ты пытался свалить на меня массовое убийство, – как выгнулась бровь, как растянулись губы в горькой усмешке.
– Ты правильно слышала. Но согласись, если взять из трупов только одного твоего папочку, то мотив к его устранению есть у тебя и совершенно отсутствует у меня, – огрызаюсь, где моя природная вежливость к дамам? Нет чтобы убить или изнасиловать, а я словами колю – вот садюга!
– Ну конечно! Умению стрелки переводить вас в казанских школах учат?
– Ага, – мифы нельзя опровергать, от этого они только становятся сильнее.
– Зато у тебя есть возможность.
– У меня масса возможностей.
– У тебя есть знакомые киллеры.
– У меня масса знакомых киллеров. Так было. Но некоторые переехали на тихие кладбища или безымянные погосты, некоторые далече.
Что-то у меня затылок зачесался. Не иначе где-то сидит телепат и шурует своими щупальцами у меня в голове. Если у вас паранойя, это еще не значит, что за вами не следят.
– Так и будет здесь отношения выяснять или где-нибудь посидим? – вот это уже более по-женски, подумать о комфорте даже во время скандала (пусть пока и тихого – тлеющего).
– А ты не одесситка. Выяснение отношений у них принято обставлять с шумом и помпой так, чтобы весь двор, а лучше вся улица была в курсе.
Мы сели в одно дорогое и с претензиями заведение. Зато мальчики-гарсоны бегали туда-сюда резво и просто-таки облизывали нас-клиентов, впрочем, я задал им вектор движением своих бровей – мол, облизывайте, чертяки, не меня, а Лику. А я и сам водки себе могу плеснуть. Хлоп, хлоп – начали накидываться мы в традициях великорусского пьянства, свинства и прочего гостеприимства (кто без бутылки к нам придет, тот от нее и погибнет етк). Я не покидал территорию трезвости, а Лика почти не пьянела. Нам бы в разведке служить. Да где уж.
– Значит, ты не причем? – маникюрчиком теребит мочку уха. Ба, она сегодня без сережек.
– Послушай, даже если бы я был причем, то ни за что не признался бы тебе, не смотря на отягчающие обстоятельства, вроде нашего обручения или женитьбы. А мы ведь совсем не женаты и даже не обручены, – наливаю еще водки по рюмашкам. – Но я на самом деле не причем.
