– А про Килвински ты откуда узнал?
– Ха! Я с одним копом, как приехал, кофе пил в кафешке. Он, представляешь, в Израиле проходил что-то вроде повышения квалификации, курс там был по методам освобождения заложников. Ну, в общем, и разговорил я его, даже «общих знакомых» нашли, – Арон хмыкнул.
– Что, правда? – удивился я.
– Ты шутишь? Это же базовая техника извлечения данных: сделай вид, что у тебя с человеком общие знакомые! А, хотя ты ведь у нас не служил вроде?
– Нет, у вас не служил, к сожалению.
– Почему «к сожалению»?
– Потому что у нас – это были потерянные два года: только и делали, что заборы красили, а тут вот, может и научился бы чему-то полезному.
– Это – да. – Арон взглянул на часы и бросив через плечо: «Я скоро»,– снова вышел на улицу.
На этот раз его не было минут двадцать, а затем он вернулся значительно более энергичный и деловитый.
– Ты вещи собрал?
Я кивнул.
– Хорошо. Пошли. Я люк открыл. Ты все запомнил?
– Да, что тут запоминать? Дойти до конца трубы, и сразу – в кусты.
–Точно. Пошли, в общем.
Город был погружен во мглу. На улицах, где еще кто-то обитал, фонари горели через один, да и лампы там казались тусклыми как свечки. На улице, по которой мы шли, света и вовсе не было. Внезапно из-за ближайшего дерева на нас выдвинулось трое субъектов в банданах, натянутых от подбородка до самых глаз.
– Так, мужики, спокойно! У нас пушки. Вещи – на землю, и самим лечь – руки за голову.
– Да вы чего? Мы заблудились тут… – начал нести ахинею Арон, я же сунул руку в карман и надел кастет. Затем я сбросил рюкзак.
– Эй! Стоять! Кому сказал! – у того, что слева, похоже, действительно был пистолет. При этом Арон явно что-то задумал, и мешать ему в такую минуту не следовало. Сам я сделал два вихляющихся шажка, будто пьяный, а затем в рывке прыгнул на правого, одновременно врезав справа в висок. Тот рухнул, не издав, практически ни звука. Двое слева опешили и отвернули взгляд от Арона. Тому хватило, наверное, одной десятой секунды. Когда я подошел, было очевидно, что у левого была сломана шея, а что со средним, я уточнять не стал: он лежал вниз лицом и признаков жизни тоже не подавал.
– Все! Теперь уходим и быстро! В люк! Вон там, видишь?
И действительно, шагах в семи от нас, чернел открытый люк колодца ливнестока. Я прихватил рюкзак, и, не снимая кастета с ладони, в три прыжка преодолел это расстояние. Еще через секунду я был уже внутри колодца. Хватаясь через одну за ржавые скобы, вбитые в гладкую, кое-где поросшую мохом бетонную стену, я быстро слетел вниз. Сверху, обильно осыпав меня мусором, закрылся люк. Я снял кастет и включил фонарь. Он был уже довольно тусклый: давно солнца не видел, но идти, не спотыкаясь еще можно было вполне. Я шел спокойно, не бежал, да и как бежать, если нужно было пригибаться: труба была, видимо, шестифутовая. Во-вторых, здесь можно было бы запросто свернуть себе шею, споткнувшись о какую-нибудь корягу и просто гору мусора, а в-третьих, всплески от моих шагов казались мне и так уж больно шумными, но идти еще тише было невозможно: вода в ручье, протекающем по трубе, была значительно выше щиколотки. Странно, и откуда столько воды? На улице довольно сухо, снега нет, да и дождя, похоже не было давно.
