– Зачем же он хотел меня сдать Мозгоправу?
– И не думал. Он хотел просто тебе его офис показать издалека, а дальше ты бы сидел у него в подвале, прикованный цепью, пока не достал бы ту бумагу из сейфа.
– Надо же…
– Да, это точно, – сказала Рея, пожевав губами. – Так вот, Мозгоправ от любого компромата отбрешется, у него везде свои люди, а вот разрешение то ему во второй раз не взять. Он ведь и это нечисто получил. Ввел в какой-то гипноз чиновника – на то он и мозгоправ, к слову – а тот и подмахнул, почти не глядя. А теперь покажи этому оболваненному чиновнику ту бумагу, он и не вспомнит, поди.
– Так… тогда министерство то, может это разрешение аннулировать?
– Отчасти это верно. Если они узнают, что оно существует. Но они не знают. А когда Мозгоправ притащит технику, рабочих наймет и все такое, тогда это разрешение будет куда труднее отозвать! Это и миллиардные неустойки, коррупционные скандалы, протесты и все прочие. Да, и все это, заметь, перед выборами… Так что – сам понимаешь. В общем, тебе тоже позарез нужна эта бумага. Попробуй ее достать.
И тут я очнулся и замотал головой. Я вдруг четко осознал, что, собственно, весь этот разговор проявился в голове у меня только теперь, а что было минуту или десять назад – я не помнил. Какой-то сон, мелькание облаков и еще что-то совсем уж непонятное и бессвязное. Я поднялся и стал собираться в обратный путь, но глянув на часы – просто остолбенел. Было два часа ночи! Значит, я пробыл тут больше десяти часов? Ночь была звездной и потому – очень морозной. Температура явно упала ниже двадцати. В принципе, направление движения мне было понятно, но я все-таки решил дождаться утра. Мало ли что может ночью в лесу произойти: лыжа, скажем, сломается или ногу подвернешь, упав в какую-то яму. А с таким морозом лучше не шутить…
Я вернулся в пещеру, развел уже полностью потухший огонь, и прилег на лежанке. Я и не заметил, как снова провалился в какой-то странный сон. Я стоял в роскошно обставленной комнате. Проемы между книжных шкафов, были обшиты темным деревом, вероятно, дубом. Вся мебель была явно очень дорогая, быть может, даже антикварная. Вся сплошь темного красно-коричневого цвета и во многих ее деталях имелась затейливая резьба и инкрустации.
За широченным столом такого же темно-красного дерева сидел немолодой уже человек. Был он, скорее всего, среднего роста и лысоват, немного склонный к полноте, но при этом и не особенно толстый. Лицо – продолговатое и с каким-то напряженным выражением, словно он решал невероятно сложную дилемму. Хозяин кабинета был в очень дорогом сером костюме и при бардовом галстуке-бабочке. В коротких толстых пальцах мелькала какая-то невероятная авторучка. Это было как-то сразу понятно, что стоит она, наверное, больше, чем моя машина. Человек писал явно что-то очень важное, его лоб прорезали складки, он напряженно о чем-то думал, отрываясь от бумаги. Когда же писал, то время от времени, высовывал кончик языка.
