– Не ври! Ты же знаешь, что если я захочу что-то тебе рассказать, то расскажу, а если информация не для посторонних, то извини!
– Андрей, то есть я теперь для тебя посторонний, да?
– Официально – да! Но если откинуть работу на задний план, то ты ведь знаешь, что я дорожу нашей дружбой. Просто прошу тебя как армейского товарища: не лезь в эти дебри, найди себе более приемлемую тему для статьи.
– Ладно. Просто мне это дело кажется интересным. Кстати, что там еще выяснилось?
– Первая жертва – Сульдина, оказывается, тоже когда-то давно ходила в лыжную секцию, пока не стала жить со своим Пеньковым. Вот и ниточка, которая связывает обеих жертв. Сегодня попытаемся найти этого бывшего приятеля Малявиной, мне кажется, что он прольет свет на это дело.
– Подожди, – сказал Стас, вытащив две фотографии из папки Андрея, – какая из них Сульдина.
– Вот эта, – указал майор, на фотографию той девчонки, которая несколько минут назад показалась Риттер знакомой.
Тут журналиста вмиг осенило: густая челка, карие глаза и пухлые губы, это же подруга Тани с лыжной секции. Парень попытался запомнить лицо второй жертвы, еще раз взглянув на фотографию.
– Хватит заниматься глупостями, пошли уже есть. У меня сегодня предстоит дальняя дорога, так что надо подкрепиться! – сказал Калинин, позвав с собой Риттера.
Пока армейские товарищи поглощали пищу, с института пришла Таня:
– О, ни думала, что вы сегодня будете дома. Раскрыли уже это преступление?
– Эти, – поправил ее журналист – преступлений было два.
– Какая разница, эти или это! Танюш, когда у тебя защита диплома? – грозно стрельнув глазами в сторону Стаса, поинтересовался Калинин.
– Двадцать первого июня, осталось меньше месяца, но сегодняшняя предзащита мне удалась на славу, не хочу хвастать, но преподаватели мной довольны – ответила девушка – ладно, вы пока кушайте, а я пойду переодеваться.
– Кстати, хотел спросить, почему ваш Бусыгин так не любит журналистов? – доедая борщ, спросил Риттер.
– Не знаю, вроде поговаривают, что он с одним из них чуть не подрался, – ответил следователь.
–Ничего себе! А из-за чего?
– Стас, да не знаю я, мы с ним по душам никогда не разговаривали.
– Я посмотрю, он какой-то агрессивный! Всех ненавидит, на всех кричит. У него какие-то проблемы или что?
– У него дочь в том году умерла, повесилась в собственном номере.
– Вот это да! Ничего себе, а из-за чего?
– Вроде как из-за несчастной любви, в записке написано было. Ладно, некогда мне с тобой болтать. Чем раньше поеду, тем быстрее приеду. Еще этого иждивенца подобрать по дороге надо.
