– Видел, и не только… этот.
Мужчина не спеша спустился с лестницы, цепко взял Кузю за руку и отвел подальше от стены.
– Смотри еще раз. Внимательно.
Мальчик с неохотой вскинул взгляд на стену и охнул. Рядом с женским образом возникло лицо ребенка лет пяти-шести, в обрамлении нимба из кудрявых волос.
– Ох… Как это?
– Сам удивился!
Мужчина смущенно опустил глаза.
– Я тут живу неподалеку. В доме под зеленой крышей. Кстати, тебя частенько вижу…
– А что, мне нельзя приходить? – рыкнул Кузя.
– Можно! Это место общественное, да только не всем дано про него знать.
– Зачем тогда следите?
– Мне до твоих тайн дела нет. Я храмами много лет занимаюсь. Где позолоту подновлю, где кладку выправлю, а до этой церквушки все руки не доходили, хоть и в двух шагах от дома.
– Разве это храм? Одна стена…
– Стена есть, значит и храм будет. Не сомневайся! Вчера меня будто кто нарочно подтолкнул. Я взял инструменты, и сюда. Начал счищать гарь, а под ней – облик новый проступил.
– А кто это?
– Ну, как же? Это Сын ее.
– Чей?
– Матери. Она столько лет одна на Мир смотрела, страдала, мучилась, а теперь сына дождалась. У ней и взгляд изменился!
Кузя с недоверием покосился на изображение женщины и удивился:
– Правда, глаза другие. Были печальные, а теперь… счастливые.
– Точно примечено!
– Что ж теперь делать? Стена может в любой момент обрушиться.
– Думать надо, народ собрать. С каждого по копейке, и сначала лягушек повыведем, фундамент обновим, а потом и за стены примемся. Как думаешь, восстановим Храм Божьей Матери, обретшей Сына?
– Ага! Такой в Сумове очень нужен! Я тоже помогать буду.
– Вот это разговор не мальчика, но мужа! Мне идти пора, а ты оставайся, поговори… с ними.
– Извините, как Вас найти? Я даже имени не знаю.
– Так спроси плотника Сергея, что живет в доме под зеленой крышей. Это я и есть!
Мужчина ушел, а Кузя все никак не мог поверить собственным глазам. Снова и снова он отходил от стены, чтобы в деталях рассмотреть новый облик на стене. Мальчик даже зажмурился, чтобы увеличить резкость зрения, но изображение никуда не исчезло. Удостоверившись, что это не оптический обман, Кузя сел, устало прислонившись спиной к прогретой стене.
– Привет! Извини, мальчик, не знаю, как тебя зовут… Да разве это важно? Ты вот свою маму нашел, а я… нет. Хочу вспомнить черты ее лица, аромат духов, а не получается! Я помню только ее волосы – густые, шелковые, тяжелые, что не удержать в руке, и еще они искрили медью, как закатное солнце. Дед говорит, что рыжие – счастливые. Можно ли жить в радости вдали от сына? Даже не знаю, увидимся ли мы когда-нибудь! Да и зачем? О чем нам говорить? Я ничего не знаю о ней, она – обо мне. Захочет ли она стать частью моей жизни, если когда-то оставила и ушла навсегда? Может, думала вернуться, но так и не осмелилась. Наверно, теперь поздно, а у меня есть дед. Он самый лучший! Потому что – рыжий, как и я…
