Глава 2. Бисмарк: рожденный пруссаком и что это означает
Отто Эдуард Леопольд фон Бисмарк родился 1 апреля 1815 года. Для землевладельца Фердинанда фон Бисмарка и его супруги Вильгельмины Менкен это был четвертый сын, появившийся на свет в родовом поместье Шёнхаузен, располагавшемся в Бранденбургской марке восточнее Берлина. Прежде чем вникать в происхождение личных качеств Отто фон Бисмарка, нам, очевидно, следовало бы разобраться во внешних обстоятельствах, оказавших на него то или иное влияние: историческом фоне, особенностях места его рождения, реальном значении в Пруссии статуса «помещика», каковым являлся отец, а впоследствии и он сам, социально-политической среде, идеях и ценностях людей, стоявших у его колыбели. Эрнст Энгельберг назвал Бисмарка Urpreusse— сущий, или подлинный, пруссак: это понятие он использовал и в заглавии двухтомной биографии «железного канцлера»[1] Но что это означало быть «пруссаком», и особенно в те далекие времена? Ведь Бисмарк родился на исходе одного исторического периода — Французской революции и Наполеоновских войн и в начале другой знаменательной эпохи — «долгого XIX столетия», привнесшего демократию, современную государственность и капиталистическое промышленное производство.
За двенадцать дней до первого крика младенца Бисмарка, 20 марта 1815 года из ссылки на острове Эльба бежал Наполеон, с триумфом возвратившись в Париж. Наполеоновская империя, уничтоженная в минувшем году союзниками-победителями, поднималась из руин повсюду, где бы он ни появлялся. Битва при Ватерлоо 18 июня 1815 года положила конец мечтам возродить империю, но она не избавила ни Европу, ни Пруссию Бисмарка от последствий наполеоновских авантюр. Наполеон успел навязать и широко распространить законы и принципы государственного управления Французской революции. И это можно считать первой, если не первостепенной частью исторического наследия, доставшегося Бисмарку.
Далее. Каким образом Бранденбургское маркграфство, в котором находилось поместье Бисмарков Шёнхаузен, превратилось в Прусское королевство, а затем и в ядро Германской империи? Ясно, что не только в силу богатых природных ресурсов. Кристофер Кларк в своем превосходном повествовании об истории Пруссии «Iron Kingdom»(«Железное королевство») так представлял себе прусские пейзажи времен детства Бисмарка: «Ландшафт однообразный и ничем не примечательный. Реки скорее напоминали вяло текущие извилистые потоки воды, полностью лишенные величавости Рейна или Дуная. Повсюду монотонные березово-хвойные леса… Во всех ранних описаниях, даже самых хвалебных, обязательно отмечаются пески, болотины, скучные равнины и непаханые целинные земли. Почва почти повсеместно малопригодная для земледелия. В отдельных районах из-за песков деревья вообще не росли»
