– Да вы что? Правда?
– Правда.
– Так что же делать? Значит нельзя его передавать… точно…
– Что делать – это ты мне скажи! Он твой клиент. Какие мысли?
– Александр Анатольевич, вы меня извините, но ума не приложу! Может издателя прессонуть?
– Ни в коем случае! «Откинет копыта» старый, грех на нас повесят. А нам прокалываться больше нельзя. Нам теперь только на результат нужно работать. Яшина от нас Панкратов забирает, – генерал объявил. Работать некому. Его дела буду по отделу раскидывать. Тебе большая часть перепадет, – у тебя загрузка маленькая. Так что тут не наверстывать надо, а давать «на гора», лучше на две. Понял?
– Так точно!
– Значит вот что. Пускай поэт думает день, а завтра скажешь ему, что все эпизоды прощаем, но за это очень просим помочь следствию в поимке Олега Попова.
– Клюнет?
– Должен. Иначе будем по-другому разговаривать. Только не пугай больше, он итак забздел. Скажешь: «полковник лично просит помочь». С акцентом, что именно просит, мягко, по-человечески, не заставляет. А то видишь: доставили его сюда «насильно»… уже нытье началось. Опасная тенденция. Их сообщество писак, запомни на будущее, очень дружное. Это не те горлопаны на улице, которые помитинговали, наорались и по норам расползлись. Эти и до газетчиков могут дойти, и еще дальше. А там и выше. Так что с издателя слезай, не дергай его больше.
Замолчали. Захару сказать было особенно нечего, он смотрел на фотографию деда Антона и очень хотел есть. Чувство голода боролось в нем с желанием уговорить полковника продолжать трясти старика. Он чувствовал, что тот не выдержит давления и что-нибудь расскажет. Но рассудил, что сейчас не время говорить о нем и бесить Колмыкова своим упрямством, раз уж он сказал свое «нет».
А сам Колмыков почему-то вспомнил про завал в делах, про плохую успеваемость отдела, про то, что хотел разгрузить Алешина, а с переходом Яшина придется его, как самого способного, даже нагрузить. «Сам напридумывал себе работы и теперь от нее не открутиться, – печалился он. – Зачем нужно было тратить время на поиски бесполезного для дела Антона? Поэта не испугали, а только насмешили. Пошел на поводу, сам дурак! Ершов прав: не надо усложнять и лезть в дебри, а нужно отмести излишнюю подозрительность и не создавать без вины виноватых».
– Что еще я просил помнишь?
– Так точно! – вздрогнув от неожиданности, очнулся Борщ. – Узнать про самолет.
– Ладно. Все, свободен. Отчет о встрече напиши.
Приехав домой, я сразу понял, что у меня побывали гости, которых отсутствие в квартире хозяина, никак не смутило. Ошибиться я категорически не мог. Просто если я закрою нижний замок входной двери на четыре оборота, то рискую надолго застрять в подъезде, – в замке что-то сломалось и три оборота его безопасный максимум. С верхним тоже не все благополучно. Не закроешь до упора, – через 2-3 часа от сквозняка, который создают соседские дети, постоянно бегающие из квартиры на улицу и обратно, вывалится дверная ручка. В ней какая-то проблема с пружиной. Алгоритм открывания-закрывания я помню, как «Отче наш», поэтому манипуляции с дверью в любой ситуации и состоянии провожу «на автопилоте». Мои непрошенные гости таких тонкостей не знали и все перепутали. Ручка в результате валялась на коврике, а с открыванием нижнего замка пришлось повозиться. Благо его не заклинило.
