– Виктор Станиславович, что случилось? У вас неприятности из-за меня?
– Нет, Андрей, – сказал издатель спокойно, к счастью, он не плакал, – не из-за тебя. Неприятности есть, но это потому, что время такое наступило. Непонятное какое-то… Вот мне шестьдесят семь лет, и я всю жизнь шел в ногу со временем, понимал его. А сейчас перестал понимать. Наверное, по старости лет стал прихрамывать и отставать. А время бесцеремонно и беспощадно, и не считается с теми, кто отстает и, путаясь в своих ногах, перестает понимать… Пора, видать, мне завязывать… Никогда бы не подумал, что, печатая книги, можно навредить… государству! Представляешь масштаб? Государству, не больше, не меньше!
– Кто он? – спросил я, когда старик замолчал.
– Да кто ж его знает… Какой-то дознаватель что ли… Всю мою контору, как он сказал: «на карандаш поставили за издание порочащей государство литературы». Го-су-дар-ство! Понимаешь? Мало мы в редакции, мол, уделяем внимания тому, что печатаем. Отсюда процветающий экстремизм, расизм, госизмены, коррупция, разврат и все остальные болячки. Именно отсюда: от меня, от тебя, от всех других пишущих, больше им неоткуда взяться! Мы их, пороки вот эти все, якобы, плодим, а они, блюстители морали, отдуваются. Вот так вот. Был издатель – стал предатель, был писатель – стал изменник. Здорово?
– Еще попал кто-нибудь «под колпак»?
– Конечно попал, ты как думаешь! Молодежь в основном. Авторов двадцать помимо тебя в обороте.
Только тут до меня дошло, что появление «режиссера» уже мало похоже на шутку ко дню рождения. Какое-то чучело угрожает не только мне, но и другим авторам, напрягает целое издательство, пусть и не самое крупное, но известное и официальное, в выпуске которого художественные произведения составляют только половину, а вторая часть – это научная, учебная, патриотическая и прочая литература. Количество выпусков и тиражей ее довольно значительное, но никогда, ни за какой гонорар, могу ручаться за это, Виктора Станиславовича не одурачишь тиражировать всякую «просветительскую» дрянь.
– А с типографией, с редакцией что будет?
– Пока ничего. Не закрывают и то земной поклон. Но не исключаю, что если так дальше пойдет, то, как бы не пришлось агитки с листовками печатать, – видать старые времена возвращаются. Или еще похлеще, – заставят эту американскую пропаганду, которую ты вредительской называешь, издавать. Да… А пока, все «подозрительные» тиражи сказали на отдельный склад убрать и опломбировать до какого-то «выяснения». Никого из новых не печатать, к старым пристальное внимание. Рукописи от авторов принимать и передавать им, – они, дескать, сами разберутся: можно или нельзя. Чуешь? В общем, на старости лет, кураторы у меня появились. Только зря на содействие надеются – перетопчатся! Я либо уйду, либо буду издавать то, что сам считаю нужным. Такие, брат, дела…
