– Так точно!
– Что «точно-то»? Не читаешь ты ни черта, а только пролистываешь! Значит работу свою выполняешь «абы как» и потому долг свой, за который ты присягу давал, не исполняешь. Вот из-за таких как ты, недооценивающих бульварную литературу, порой самое дурацкое, нелепое на первый взгляд преступление, которое придумала Донцова, Маринина и подобные, повисает на месяцы. Бабы придумали… а может и не придумали… не суть… а у нас «висяк» с «головняком»! Какой-нибудь Емеля повторяет его практически под копирку. А что ж? Все так пошагово, подробно расписано, легко исполняется и, главное, что вряд ли кто-то его станет искать по такому общедоступному сценарию. И оказывается прав! Потому как мы недооценили, а некоторые из нас, так вообще не в курсе. Не владеют ситуацией! А недооценивать писателей нельзя. Они таких историй напридумывают, так навертят-накрутят сюжетец, – просто учебник для преступника, а не книга… У них мозги работают совершенно по-другому; да и сами они в другом измерении живут. Поэтому и задача наша выявить: кто из них шизофреник-тихушник, безобидный, а кто реально опасен. Для того и создано наше подразделение. Чем невероятнее ими придумана история, чем сильнее закручен сюжет, и не важно хорошо или плохо, как нам с тобой кажется, стройно или коряво это написано, тем быстрее автор с такой безграничной фантазией, срисует, что ты от него добиваешься и сольется. Это ясно?
– Так точно!
– Конечно «точно»! Тамара твоя мне до сих пор икается… Отчет о встрече напишешь за час, не больше, и в дело этого, сегодняшнего приложишь. Чего ты его поэтом называешь? Поэты стихи, вообще-то, пишут… Ладно, пусть поэтом будет… Папку мне на стол. Я посмотрю. Ты про ракету с ним не говорил, я надеюсь?
– Никак нет! – соврал Захар.
– Тогда так. Завтра утренним поездом поедешь к этому своему, альпинисту. Его нашли, он дома. Пока опять куда-нибудь не полез нужно с ним поработать. Там же рядом, как оказалось, в часе езды, Алешинский клиент. Передаю его тебе, Алешин завален в отличие от тебя. Подойдешь к нему, он расскажет подробности, в поезде дочитаешь. Все понял?
– Так точно! Александр Анатольевич, я сегодняшнему встречу на завтра поставил. Отменять?
– Отменяй. Через пару дней, когда вернешься, сюда его притащишь. Я сам побеседую. Про ракету точно ничего не говорил? Не соскочит за это время?
– Так точно!
На следующий день звонок издателя раздался еще раньше прежнего. Голос у Виктора Станиславовича был совсем грустный, а утро, по всей видимости, не доброе. Не помню даже поздоровался он со мной или нет.
