Ее ждали вкусные блюда, а Алан, как всегда, добавит в чай с бергамотом два пакетика сахара и забудет размешивать. Все шло своим чередом, рутина, повторяющаяся каждую среду, и Ани захотелось ее нарушить.
На небольшой деревянный поднос вместо излюбленной выпечки в этот раз отправились блины с лимонной цедрой и сахарной пудрой сверху, щедро усыпанный изюмом кусочек кекса и пара сырных крокетов.
– Чай с бергамотом? – задумчиво уточнил Алан.
Он выбрал пирог «Лимонник», имбирное печенье и мясной пирог. Ничего нового. Привычный заказ, который Ани могла собрать ему с закрытыми глазами. В «Шерле» все всегда было на своих местах. Именно поэтому так любил это антикафе Алан. Крошечный островок стабильности.
– Да, пусть будет он…
Аннетт аж передернуло от мыслей об острове. Тодор заверил, что ничего опасного не будет. Просто открыть дверь ключом, расплатиться чем-то с источником, после чего исчезнет зеркальный символ, и нужно будет переместиться обратно в город.
Оставалось найти ключи.
Ключи.
– Выберешь столик на втором этаже или останемся здесь?
– Останемся здесь, – едва слышно ответила Ани.
Ее мало волновал ужин, а тем более само антикафе. Уютно, всегда чисто и нелюдно. Толпа посетителей прибывала в «счастливые часы» во время ланча и по выходным, ведь внизу находились небольшие квест-комнаты, где можно весело провести время с друзьями, а наверху, в мансарде, располагалась библиотека. Вечером же круглые дубовые столики и темно-синие мягкие кресла пустовали.
– Так и будем молчать? – Алан занял место у окна и начал переставлять содержимое подноса.
– Не знаю… Мне не по себе, и я устала. Сегодня было много перемещений.
– Мне тебя не хватает, – спокойно, как бы между делом, произнес Алан.
Эта фраза выбила воздух из груди. Только теперь, наблюдая за тем, как он садится в кресло, небрежно поправляет волосы, а затем ворот поло, она осознала, что с бала Полнолуния они едва ли говорили больше пары минут. Работа, поиск информации, помощь Джин и дежурства в городе. За мелкими бытовыми делами Аннетт пряталась от волнений, оправдывалась усталостью и пропустила почти все встречи, о которых они договаривались. И он молчал. Молчал, ни разу не упрекнул в чем-либо и принял все как должное.
Алан не ждал ответа, взял заварочный чайник, налил себе в чашку травяной напиток. Ани задумчиво наблюдала за этими движениями, ловя себя на мысли, что никак не свыкнется с татуировкой на его предплечье: чуть ниже локтя начиналась чернота и опускалась градиентом к кисти, ее разделяла ровная незабитая линия, а от нее расходился незакрашенный силуэт ветвистого дерева. Блэкворк, в этом стиле был рисунок, покрывал шрам – следы недолгой работы Алана в стражниках – и стал темным напоминанием о его собственной силе. Магии, которая сказала ему: «Ты не умеешь останавливаться». Он умел, но не хотел. Расчет, продуманность и никаких ограничений – вот что давала эта служба.
