– Смотри на него, Аделаида, – сказал он, подталкивая ее к гробу. – Здесь лежит твой несчастный маленький брат, мертвый. Ты видишь?
Аделаида кивнула, изо всех сил стараясь не трусить. Ей больше не нравился младенец в гробу. Его глаза под тонкими, словно бумажными, веками запали. Личико окоченело и стало серым.
– Почему, Аделаида? – громко крикнул король. – Почему не ты?
Изображение в зеркале помутнело и пропало, но боль, вызванная словами отца, осталась. Такая же свежая, как в тот день.
– Я тоже помню, как это было, – раздался голос у нее за спиной. – Мы с тобой только начали становиться друзьями. – (Аделаида медленно обернулась.) – После похорон того малыша прошло всего несколько лет, и твоих родителей не стало. Ты пережила их всех, Аделаида. Выжила. И с тех пор всегда выживаешь. – Длинным черным когтем он постучал себя по подбородку. – Как ты думаешь – почему?
– Потому что мне помогаешь ты, – прошептала Аделаида.
– Да. Вот именно. Это я помогаю тебе отводить любые угрозы. – Он улыбался, но его голос дышал холодной, затаенной яростью. – Но я не смогу помогать тебе и впредь, если ты не станешь выполнять мои приказы.
– О чем ты?
– Та девчонка жива, – бросил он.
– Нет! – выпалила Аделаида. – Этого не может быть. Егерь принес мне ее сердце. Я отдала его тебе.
– Ее спасли гномы. Сделали ей новое сердце. Она в Темном Лесу. В доме под названием Лощина.
Аделаида окаменела от гнева. И от страха. Девчонка была для нее угрозой. Так сказало зеркало.
– Пока она жива, ты в опасности, – продолжил гость.
– Но что я могу? – устало спросила королева. – Мой егерь мертв.
Гость сунул руку под плащ и вынул пару длинных шнурков для корсажа – красивых, из черного блестящего шелка с золотыми нитями. Он вложил шнурки в ладонь королевы.
– В конюшне ты найдешь нового жеребца, серой масти. Его мать – буря, а он обгоняет ветер. Переоденься и езжай в Лощину. Отдай эти шнурки девчонке. Пусть затянет ими корсаж, да покрепче. Проследи за этим сама. Вот и все, что нужно сделать, – сказал гость и исчез.
Королева осталась в одиночестве.
Она повернулась к зеркалу.
– Зеркало, зеркало на стене… – начала она, зачарованная образами, которые показывала ей гладкая серебристая поверхность. – Кто готовит гибель мне?
Если бы в комнате был кто-нибудь еще, он не увидел бы в зеркале ничего – ни гроба, ни короля, ни несчастной маленькой девочки.
Только женщину, которая стоит перед ним, – худую, точно скелет, с запавшими глазами и загнанным выражением лица.
